Публикации автора

В статье на примере карельской деревни Пяльма, расположенной в Поонежье, рассмотрено характерное для нынешней социокультурной ситуации конструирование образа традиционной северорусской деревни бывшими горожанами. Опираясь на собственные представления об аутентичности сельского, они репрезентируют сельскую традицию для туристов-горожан, чьи знания о сельском опосредованы массовой культурой и не подкреплены практическими умениями. Сопоставляя историю Пяльмы с другими примерами общественной работы с природно-культурным наследием на Северо-Западе России, автор показывает, что типизация и музеефикация традиционной сельскости, характерная для многих деревень региона, во многом обусловлена индивидуальным стремлением сохранить их, обеспечить их развитие за счет привлечения туристов и деятельности в пространстве «экономики впечатлений». Автор отмечает, что для большинства «сезонных» жителей таких поселений (местных и дачников) историчность места не имеет принципиального значения, в отличие от его природных и инфраструктурных особенностей. Наблюдаемые сегодня городские проекции сельскости в исторических поселениях все отчетливее разделяются на общие и частные, коммеморативно-туристические и личные хозяйственные практики, которые вместе образуют постпродуктивистскую «новую сельскость» исторических деревень Русского Севера.

В статье рассматривается социальное пространство современного Кронштадта, малого исторического города в черте Санкт-Петербурга, жители которого по сей день притязают на сохранение особой коллективной идентичности. В основу работы положены материалы, собранные в ходе интервьюирования горожан весной 2021 года. Кронштадтское социальное пространство характеризуется и описывается как ассамбляж, в котором взаимодействуют разнородные силы, определяя тем самым перспективы развития города — как с точки зрения городского хозяйства, так и в восприятии горожан. Выделяются четыре основных элемента текущей городской идентичности — или четыре составляющих «кронштадтского палимпсеста», а именно: оценка горожанами статуса и ресурсной позиции города в иерархии городской среды Санкт-Петербурга; определение административных и «естественных» границ города на территории острова Котлин; ранжирование кварталов по степени престижности и фольклоризация «неблагополучных» зон; отношение к притоку туристов и восприятие местными жителями «чужих», а также разделение городских достопримечательностей на «парадные» и «личные». Делается вывод, что «право на город», которого продолжают добиваться горожане сегодня, опираясь на историю и географическое положение населенного пункта и на собственные представления о предпочтительном укладе городской жизни, во многом определяет своеобразие кронштадтского ассамбляжа и выделяет этот малый город из совокупности российских городов-спутников мегаполисов.