Архив статей журнала
Одним из наиболее значимых феноменов в духовном космосе современного человечества является постколониальный дискурс. Его экзистенциальную основу составляет столкновение двух качественно различных процессов - глобализации и акцентировки своеобразия отдельных человеческих общностей, приводящее к «фронтиризации» пространства всех культур. Идеологи и сторонники постколониального дискурса, как правило, находятся в «пограничной» ситуации, в центре зоны чрезвычайно напряженных контактов различных традиций. Многие из них зеркально воспроизводят в своих работах свойственный Западу «исключающий» дискурс, в соответствии с которым «другой» (весь «незападный» мир) ставился и ставится в иерархии бытия на место неизмеримо более низкое, нежели «фаустовская» цивилизация, что приводит в ходе взаимодействия с неевропейскими культурами к монологизации диалога. Постколониальные критики переворачивают это соотношение, отвергая не только европоцентризм, но и диалог с западной традицией; Запад оказывается на самой низкой ступени, а высшие - отводятся цивилизациям Востока и доколумбовой Америки. Эта инверсия обуславливает главный когнитивный предел постколониальных исследований. Однако часть представителей постколониального дискурса сумели преодолеть «исключающий» подход. Причем их подход к проблеме межцивилизационного диалога, как показывается в статье, обнаруживает прямые аналогии с российской традицией, прежде всего - с «диалогикой» русского философа и культуролога М.М. Бахтина.