В статье осуществляется попытка сравнить то, что сопровождало процессы организации, проведения, соответственно, Летних Олимпийских игр 1980 г. в Москве и Зимних Олимпийских Игр 2014 г. в Сочи; а также в поле зрения оказывается память, которую эти игры после себя оставили. Для этого обращается внимание на виды ностальгии, анекдотическая традиция противопоставляется феномену мема, оценивается вклад киноиндустрии, роль различных акторов на политическом поле (МОК, ВАДА), а также интерес лидеров стран к соревнованиям. Показывается работа символическая материальных объектов — талисманов, содействующих метонимическому тропу ностальгии, но и открывающих большие возможности для коммерциализации знакового прошлого. Привлекаются не только идеи известных специалистов, но и журналистские статьи (ИД «Коммерсантъ», некоторые другие издания). Делается вывод, что при ряде схожих моментов (семейные воспоминания, политические провокации) обстоятельства и последствия от проведения XXII Олимпиад различны, что объясняется возникновением новых феноменов (мемы) на фоне взрывного развития информационно-коммуникационного пространства, выходом на авансцену новых акторов (ВАДА), усиливших политизированность спорта высших достижений. Олимпиаде Сочи-2014 только еще предстоит накопить внушительный коммеморативный багаж, который имеется у ее московского предшественника. Олимпийские игры служат не только спортивным, но и мощным хронополитическим инструментом, позволяющим государствам маркировать ключевые этапы своей истории. Москва-80, будучи триумфом советской эпохи, в ретроспективе воспринимается как её символический финал. Сочи-2014, напротив, позиционировалась как начало новой эры, закрепляя переход России к самостоятельному пути развития в постсоветском мире.