Государство, религия, церковь в России и за рубежом

Статья посвящена ресемантизации и новой мифологизации обсценной лексики в современной православной культуре и более широких культурных контекстах. Можно предполагать, что приблизительно до XVI в. «матерные» лексемы и формулы, будучи оскорбительными и постыдными, в целом не обладали устойчивыми религиозными или магическими коннотациями. Это отличает «русский мат» от многих табуированных формул в других христианских культурах Средних веков и Нового времени. В дальнейшем соответствующие табу переживают несколько периодов мифологизации и даже политизации. В 2000‑е и в 2010е гг. российское общество пережило нечто вроде моральной паники, связанной с матерной бранью. Эта паника, отчасти спровоцированная довольно резким изменением общественного отношения к соответствующей группе лексем, сочетала моральный, религиозный и политический алармизм. Православный «антиматерный» дискурс постсоветских десятилетий опирается сразу на несколько гетерогенных положений и систем аргументации. Особый интерес здесь представляют квазибиологические идеи, основанные на типичном для культуры нью‑эйджа онтологическом холизме: предполагается, что «позитивные» или «негативные» слова и формулы, а также мысли могут оказывать прямое воздействие на организмы и неживую материю посредством неизвестных современной физике полей и энергетических потоков. Несмотря на очевидную гетерогенность и даже эклектизм, обсуждаемая религиозная ресемантизация лексических и речевых табу может быть описана и проанализирована в терминах особой и по‑своему последовательной онтологической перспективы.

Советские иконы — явление, открытое и концептуализированное в последние годы. Это самые массовые религиозные артефакты, кустарно создававшиеся в эпоху СССР. Они представляют собой комплексные симбиотические объекты: моленные образки, помещенные в деревянный киот, украшенные ризами и сложным декором. Советские иконы — наследники икон‑«киоток», которые массово распространились в Российской империи во второй половине XIX — начале XX в. Артефакты такого типа представляют собой «информационный контейнер» — в принципах их изготовления, функционирования, восприятия скрывается важнейшая информация о культурных стратегиях, религиозных практиках, социальных взаимодействиях и материальных реалиях эпохи. Создание и распространение советских икон требовало выстраивания множества теневых социальных сетей, а инструменты и материалы, которые использовали мастера, ярко отражали реалии советской провинции. До недавнего времени эти объекты не привлекали внимания специалистов. В современной России они быстро исчезают — из‑за доминирующего отношения к ним как к «устаревшим» предметам и «церковному мусору» их массово утилизируют. Комплексное изучение этих икон и социальных контекстов, в которых они существовали и продолжают существовать, — актуальная научная задача. Это не только выявляет религиозную и социальную специфику жизни советской провинции, но и помогает увидеть многие процессы, происходящие в современном городском и сельском обществе, определить и исследовать важные тенденции развития религиозной жизни как в храмовых и монастырских сообществах, так и в гораздо более широких социальных кругах — среди паломников, прихожан и людей, окказионально посещающих храмы. В статье описана история открытия советских икон, обоснована их материальная и социокультурная уникальность, а также рассмотрены постсоветские сценарии, в которые оказываются вовлечены эти артефакты.

Представление о том, что с Петра I действует особенный порядок церковного управления, отличный от всего, что было раньше (сейчас его принято называть синодальной системой), утвердилось далеко не сразу. Для возникновения концепта требовались определенная историческая дистанция и внедрение критического исторического анализа. В статье в русле истории понятий рассмотрено, когда и как возник этот концепт, какими понятиями его описывали современники вплоть до 1917–1918 гг., проанализированы их семантика, оценочность и стилистическая окраска. Условия для признания нового периода в истории Русской церкви с характерным для него особым церковным устройством сложились лишь к середине XIX столетия. В исторических, церковноправовых исследованиях, публицистических статьях, аналитических записках авторов второй половины XIX — начала XX в., выступлениях в предсоборных органах и на соборе 1917–1918 гг. было предложено множество вариантов обозначения действующей формы управления церковью. Они обладали временны́м и качественным измерениями и в большинстве своем имели оценочный характер. Единого понятия до революции так и не сложилось, а его поиски были не только отражением пробудившегося исторического самосознания, но и проявлением идейной борьбы на поле церковной истории.

Статья посвящена истории формирования имиджа лютеранской церкви Святой Анны в г. Санкт-Петербурге как медийного пространства, использующего актуальные визуальные образы и приемы современных выставочных технологий для репрезентации идей христианства светской публике. Здание сильно пострадавшей при пожаре 3 декабря 2002 г. церкви, переданное общине в 2013 г., за несколько последних лет стало одной из главных экспозиционных площадок для современного христианского искусства в Санкт-Петербурге, что позволяет привлекать средства для планируемой реставрации кирхи и способствует увеличению числа прихожан. В статье рассмотрены выставочные проекты, состоявшиеся в Анненкирхе с 2017 по 2022 гг., их основные идеи, источники вдохновения и аллюзии на узнаваемые художественные и культурные образы. Опыт Анненкирхе рассматривается в контексте мирового опыта использования современных художественных практик зарубежными христианскими общинами; выявляются сходства и различия в подходах общины церкви св. Анны, определяются ее уникальный стиль и новаторские приемы, позволяющие привлекать все большее число посетителей оригинальных проектов.