Статья: Аукционы ВИЭ в России: привела ли конкуренция к снижению стоимости проектов? (2025)

В статье исследуются основные подходы к пониманию клиентоориентированности на рынке медицинских изделий. На основе проведенного анализа отечественных и зарубежных научных источников рассматриваются наиболее часто встречающиеся дефиниции термина «клиентоориентированность». В ходе работы использовались общелогические и эмпирические методы исследования. Проанализированы и обобщены подходы к пониманию клиентоориентированности с позиции основных субъектов рынка медицинских изделий: аптечных организаций, лечебно-профилактических учреждений, производителей и дистрибьюторов. Выявлена особенность к пониманию клиентоориентированности на рынке медицинских изделий в контексте социально-этического подхода. Определены основные составляющие клиентоориентированности организаций рынка медицинских изделий: определение своей целевой аудитории; регулярный мониторинг предпочтений и мнений клиентов; понимание и удовлетворение потребностей клиентов; выстраивание долговременных и индивидуальных отношений с клиентами; наличие клиентоориентированного и профессионального персонала; качественный сервис; клиентоориентированный продукт; наличие стандартов и правил работы; оценка уровня клиентоориентированности. Установлено, что в настоящее время нет устойчивого определения термина «клиентоориентированность», в научной и бизнес-среде часто используются равнозначные термины: клиентоцентричность, ориентация на клиента, клиеноориентированный подход, управление взаимоотношениями с клиентами (CRM), удовлетворение потребностей покупателей. Анализ публикаций по тематике показал, что клиентоориентированность на рынке медицинских изделий отождествляется ещё с такими ключевыми понятиями, как забота о пациенте, высокие этические стандарты, корпоративная социальная ответственность. Предложена модель клиентоориентированности для рынка медизделий.

Определение основных направлений и приоритетов пространственного развития региона во многом обусловлено имеющимися ресурсами и возможностями входящих в его состав муниципальных образований. Именно на муниципальном уровне формируется основной потенциал развития региона, поскольку распределение природных ресурсов, деятельность хозяйствующих субъектов и сложившаяся система расселения имеют конкретную территориальную привязку. Следовательно, стратегический вектор пространственного развития региона должен формироваться с учетом возможностей муниципальных образований – выявления «локомотивов» регионального развития и муниципалитетов, требующих селективной поддержки. В связи с этим возникает необходимость проведения оценки потенциала развития локальных территорий (муниципалитетов). Основной задачей исследования является разработка методического подхода к оценке потенциала развития локальных территорий в контексте пространственного развития региона. Методологической основой исследования являются научные труды в области региональной экономики и пространственного развития, формирования и наращивания потенциала развития территориальных систем. В работе использованы методы статистического, факторного, системного, кластерного анализа. Основываясь на обобщении научных публикаций по вопросам выявления потенциала развития территорий, предложена авторская методика оценки потенциала развития муниципальных образований, которая учитывает факторы развития «первой и второй природы». В качестве структурных элементов потенциала развития муниципального образования выделены: природно-ресурсный, человеческий, транспортный и финансовый потенциалы. Оценка этих компонентов осуществляется на основе системы показателей с использованием индексного метода. Апробация предложенного методического подхода проведена на примере муниципальных образований Камчатского края. Расчёт интегральных показателей продемонстрировал существенную дифференциацию потенциалов муниципалитетов. На основе полученных оценок, с применением инструментов кластерного анализа, осуществлена группировка муниципалитетов и территориальное зонирование региона (выделено 5 экономических зон), что может быть использовано для разработки комплексных решений и приоритетов развития при разработке документов стратегического планирования.

Статья посвящена разработке модели развития регионального туристского потенциала через кластеризацию в рамках программно-проектного подхода (на примере Владимирской области). Методологическую основу работы составляют анализ основных показателей деятельности туристских фирм и коллективных средств размещения с 2015 по 2022 г., а также актуальных научных публикаций. В статье дана оценка общего состояния и динамики развития туристского рынка во Владимирской области. Оценка осуществлена на основании данных по численности туристов (граждан Российской Федерации и иностранных граждан), размещенных в коллективных средствах размещения (в том числе и по целям поездок), численности российских туристов, отправленных туристскими фирмами в туры и численности иностранных туристов, принятых туристскими фирмами. Установлено, что региональные меры поддержки туристской отрасли наращиваются ежегодно, что положительно сказывается на расширении туристской инфраструктуры и турпотока в целом. Определены недооцененные на сегодняшний день муниципальные образования Владимирской области, форматы, а также сформирован пул проблем, сдерживающих развитие туристского потенциала Владимирской области. Раскрыты современный подходы к решению пула проблем. Разработана модель развития регионального туристского потенциала через кластеризацию в рамках программно-проектного подхода (на примере Владимирской области). Данная модель позволяет учитывать пространственные аспекты развития туризма на уровне конкретных муниципалитетов Владимирской области, в то же время все проекты, объединенные в общий портфель проектов, обеспечат сбалансированное развитие всех муниципалитетов без сосредоточения на территориях «лидерах» по посещаемости туристами. Результаты работы вносят вклад в развитие новых региональных решений в рамках разработки и реализации региональной политики в сфере туризма.

Сложные и нелинейные политические, экономические и социальные процессы определяют изменения приоритетности в решении современных и будущих проблем человечества. В период турбулентности многим странам стало сложнее выполнять цели устойчивого развития (далее — ЦУР), им пришлось пересмотреть, а некоторым даже отказаться на краткосрочный период от установленных требований по экологической, социальной и корпоративной ответственности с учетом их реалистичности и достижимости в текущих условиях. Но, несмотря на обострение социально-экономической ситуации, глобальные риски и решения, направленные на снижение долгосрочного ущерба от их реализации, все еще остаются важной составляющей стратегий большинства стран мира. В рамках данного исследования была поставлена цель систематизировать и приоритизировать с учетом современных мировых трендов цели устойчивого развития, определить критерии достижения этих целей и сроки их выполнения. Один из ключевых инструментов в достижении ЦУР — ужесточение требований к контрагентам относительно социальных, корпоративных и экологических стан дартов как на уровне государств, так и на уровне общества и индивидов. На законодательном уровне вводятся прямые и косвенные ограничения, которые стимулируют внедрение изменений и инноваций в деятельность бизнеса, а также побуждают население к ответственному потреблению и к заботе об окружающей среде. Экономический эффект от осуществления социально ориентированных или, наоборот, асоциальных практик проявляется через рыночные механизмы экономик государств и через социальные механизмы влияния на население, приводя в движение стоимость акций компаний под воздействием изменения спроса и перераспределяя силы во властных структурах. Наиболее активно принципы устойчивого развития внедряются в развитых странах мира, но эффект от них имеет повсеместное распространение, поэтому важно идентифицировать и своевременно отслеживать в каком направлении произошло смещение трендов.

Представленный научный труд является актуальным, потому что содержит новую информацию о способах снижения конкурентоспособности экономики Соединенных Штатов, замедления темпов прироста потребительской инфляции в России, экспансии монетарной политики Центрального банка РФ. Цель данного научного изыскания – поиск метода формирования благоприятных экономических условий в России с относительно медленными темпами прироста индекса потребительских цен в соответствии с целью Центрального банка РФ. Гипотезы: высокие цены нефти на мировом рынке энергетических ресурсов влияют на повышение потребительской инфляции в Соединенных Штатах; большая денежная масса в Соединенных Штатах увеличивает потребительские цены в стране; расширение денежного предложения в Соединенных Штатах ускоряет темпы прироста потребительских цен в России; высокие мировые цены нефти способствуют уменьшению индекса потребительских цен в России на фоне сокращения денежной массы в Соединенных Штатах и увеличения денежной массы в России. В процессе изучения задействованы методы: поиск статистических данных о показателях (ценах нефти марки Brent; денежном агрегате М2 в США; базовом ценовом индексе расходов на личное потребление в США; денежном агрегате М2 в России; индексе потребительских цен в России); тестирование временных рядов приведенных показателей на стационарность с помощью расширенного теста Дики-Фуллера, KPSS-теста; построение на основе корреляционно-регрессионной связи экономико-математических моделей с функциями прогноза базового ценового индекса расходов на личное потребление в США и индекса потребительских цен в России. Научное исследование показало, что высокие мировые цены нефти увеличивают базовый ценовой индекс расходов на личное потребление в США, что заставляет Федеральную резервную систему США сокращать денежное предложение. Жесткая монетарная политика в Соединенных Штатах замедляет темпы прироста индекса потребительских цен в России и позволяет расширять денежное предложение в нашей стране. Теоретическая и практическая значимость изыскания заключается в создании механизма экспансии монетарной политики Центрального банка РФ на основе выявленных взаимосвязей.

В современных российских условиях возрастает актуальность повышения качества корпоративного управления и информационной прозрачности корпораций. Влияние структуры собственности, а именно участия государства в акционерном капитале, на раскрытие нефинансовой (ESG) информации российскими компаниями остается недостаточно изученным. В исследовании проверяется гипотеза о том, что госкомпании и компании с госучастием хуже раскрывают ESG-показатели, чем частные компании. В статье также исследуется гипотеза о влиянии характеристик совета директоров (количественный состав совета директоров, доля независимых директоров, доля директоров-женщин, а также наличие комитета по устойчивому развитию) на уровень ESG-прозрачности российских компаний с государственным участием. В качестве теоретической базы исследования используются ресурсная теория и агентская теория. В качестве основного метода исследования применяется дескриптивный анализ, а также регрессионный анализ панельных данных. Выборка исследования включает финансовые и нефинансовые данные по 34 котирующимся на бирже российским компаниям за период с 2012 по 2021 гг. В результате исследования было доказано, что компании с государственным участием характеризуются меньшим уровнем ESG-прозрачности, чем компании без государственного участия. Кроме того, было обнаружено, что в компаниях с государственным участием важной детерминантой ESG-прозрачности является наличие комитета по устойчивому развитию, в то время как количественный состав, независимость и разнообразие совета директоров не оказывают влияния на степень ESG-прозрачности таких компаний. Исследование позволяет сделать вывод, что для существенного улучшения степени ESG-прозрачности и, следовательно, качества корпоративного управления в публичных компаниях с госучастием, может быть рекомендовано создание комитета по устойчивому развитию в составе совета директоров компании. Полученные результаты могут применяться органами управления государственным имуществом, инвесторами и прочими заинтересованными сторонами.

Растущий спрос на инновации и регулярные обновления в бизнесе, вызванные стремительным развитием технологий и цифровизацией всех сфер человеческой жизнедеятельности, требует от компаний развития способностей по адаптации к изменениям и по развитию инноваций. Однако ограниченность ресурсов компаний, нехватка знаний и сложность современных технологий для самостоятельной разработки и внедрения, требует также способностей развивать межорганизационные инновации, управлять межорганизационными проектами и минимизировать риски, связанные с привлечением внешних партнеров. Одним из ключевых этапов жизненного цикла межорганизационных отношений, способных повлиять на их результат является выбор партнеров, которые смогли бы обеспечить достижение необходимого результата. Ранее в исследованиях предпринимались попытки выделения критериев отбора партнеров для разработки межорганизационных инноваций, однако, предложенные критерии были сфокусированы, прежде всего, на соответствии потенциальных партнеров целям фокальной компании в то время, как внутренняя заинтересованность потенциальных партнеров в таких отношениях не учитывалась. В данном исследовании авторы стремятся преодолеть это упущение и определить индикаторы, характеризующие заинтересованность потенциальных партнеров в участии в межорганизационных от ношениях. В данном исследовании разрабатывается модель зависимости заинтересованности компании в развитии межорганизационных инноваций от ориентированности компании на кооперацию и тестируется на данных опроса 165 специалистов и топ-менеджеров российских компаний. В результате исследования подтверждается связь между ориентированностью компаний на кооперацию и заинтересованностью в развитии межорганизационных инноваций, а также обнаруживается частичная медиация данной связи отношением к межорганизационным инновациям.

В трансформационных процессах, протекающих в экономической системе на протяжении последних четырех столетий изначально в Европе, а далее и в глобальном масштабе, в явном виде просматривается этапность и цикличность, проявляющаяся наиболее наглядно в периодическом развертывании так называемых промышленных (индустриальных) революций. Сущностью этих четырех революций, порождаемых во многом научно-техническим прогрессом, являются кардинальные преобразования в системе производственных отношений. Важное место в этих преобразованиях занимают изменения в системе управленческих отношений, так как наряду с технологическими изменениями именно они во многом определяют успешность или неуспешность прохождения бизнес-субъектами рынка стадии революционных преобразований экономической системы. Очевидно, что именно новые обстоятельства задают требования, которым должна соответствовать система управления бизнесом. Однако возникает вопрос, какую роль играет «генетика» управленческой системы в процессе ее адаптации к новым условиям, насколько изначально исторически сформировавшаяся модель управления деловой организацией оказывает влияние на ее адаптационные возможности, и даже насколько изначально сформировавшиеся паттерны управления являются тормозом на пути трансформационного развития управления. В статье на методологической основе исторического материализма и диалектической логики поставлена задача рассмотрения траектории и логики трансформационного процесса развития управленческих отношений в контексте развертывания промышленных революций, то есть отображения диалектики их развития в исторической ретроспективе. Статья представляет собой системное рассмотрение зарождения и эволюции менеджмента как обособленного типа управленческой деятельности в связи с развитием социально-экономической системы в результате промышленных (индустриальных) революций. В статье показано, как родовые исходные характеристики менеджмента определили его специфические черты и как они оказывали влияние на его трансформационные преобразования под влиянием носящих кардинальный характер изменений в научно-технологической, социальной и экономической сферах. На этапе развертывания третьей промышленной революции менеджмент трансформировался до такой степени, что это привело к его сущностному перерождению и потере его исходной идентичности. Это ознаменовало завершение жизненного цикла менеджмента как особого типа управленческой деятельности.

Целью статьи является анализ возможностей применения количественного нарративного анализа для оценки субъективного благосостояния граждан и использования результатов такого применения в процессах разработки и реализации социальной политики. Для достижения этой цели анализируется содержание понятия субъективного благосостояния и используемые социологические методы его измерения, а также надежность отражения в ответах респондентов их убеждений и эмоциональных состояний. Рассматриваются преимущества и ограничения традиционных социологических опросов в сравнении с методами, основанными на анализе данных, создаваемых пользователями в социальных сетях В статье подробно описываются этапы количественного анализа нарративов, включая сбор текстовых данных из отечественных социальных сетей, их тематическую обработку и статистическую интерпретацию. Особое внимание уделено корреляции индикаторов, полученных из нарративов, с результатами традиционных опросов. Эти индикаторы охватывают такие аспекты, как уровень удовлетворённости жизнью, социальная активность и эмоциональная стабильность. Полученные результаты показывают, что данные, извлечённые из нарративов, демонстрируют высокую валидность и сопоставимы с результатами классических социологических методов. Выявлено, что использование количественного нарративного анализа позволяет существенно сократить затраты на исследования, сохраняя точность и информативность. Это делает метод перспективным для регулярного мониторинга субъективного благосостояния Сделан общий вывод о целесообразности дальнейшего развития количественного нарративного анализа как инструмента для изучения общественного настроения и принятия обоснованных решений в социальной политике. Представленные результаты расширяют возможности применения больших данных в социологических исследованиях и способствуют более глубокому пониманию факторов, влияющих на благосостояние.

Цели в области устойчивого развития (ЦУР) ООН представляют собой систему ориентиров, охватывающую социальные, экологические и экономические аспекты развития в глобальном масштабе. Их эффективная реализация на уровне отдельных государств требует адаптации с учетом национальных стратегий и приоритетов развития. Исследований, затрагивающих вопросы приоритетности той или иной ЦУР для России с учетом текущих реалий, недостаточно. Данная статья посвящена оценке степени скоординированности обновленных весной 2024 г. Национальных целей развития (НЦР) России и Целей в области устойчивого развития ООН и разработке системы ключевых национальных индикаторов устойчивости. В качестве методов исследования были использованы сравнительный анализ, статистический анализ, метод классификации, основанный на ранжировании, экономико-правовой анализ. Результаты исследования показали, что хотя уровень взаимного соответствия НЦР и ЦУР растет, из 169 задач ЦУР с российскими НЦР соотносятся чуть больше половины. Такой итоговый процент обусловлен тем, что ряд задач ЦУР глобального характера либо не адаптированы к страновому уровню, либо не являются приоритетными для России. Детальный анализ свидетельствует о том, что в «ядре» взаимных пересечений ЦУР и НЦР экономический аспект развития скорее преобладает над экологическим и социальным. Среди конкретных «разрывов» между ЦУР и НЦР можно выделить недостаток внимания к проблеме энергетической эффективности и развития возобновляемой энергетики в России. Сформированный авторами статьи набор из 14 ключевых индикаторов устойчивости позволит в дальнейшем перейти к сценарному моделированию совместной реализации ЦУР и НЦР. Также предлагается дополнительный «сквозной» индикатор – энергоемкость валового внутреннего продукта, который отражает важные аспекты устойчивого развития и позволит внести вклад в достижение сразу нескольких НЦР.

Статья посвящена критике макроэкономических показателей, традиционно используемых для оценки общественного и индивидуального благосостояния, и поиску индикаторов, способных более полно и достоверно оценивать не только объективное, но и субъективное благополучие людей. Обнаружено, что влияние ВВП на общественное благосостояние является неоднозначным. Показана ограниченность используемых макроэкономических показателей как денежных индикаторов, измеряющих материальное благополучие, но не несущих информации о качестве жизни людей и о том, как сами индивиды оценивают благополучие и качество своей жизни. Раскрыта неспособность действующих индикаторов в полной мере отражать и оценивать происходящие изменения в экономике и жизни общества, когда по мере роста потребностей человека уровень благополучия и удовлетворенности жизнью в большей степени определяются показателями, которые не имеют денежной оценки, такими как свободное время и расширение возможностей для развития личности. На основе методологии экономической теории счастья обобщены концептуальные подходы к понятиям субъективного благополучия, счастья, удовлетворенности жизнью и отражены возможности использования субъективных оценок как индикаторов благосостояния общества. Предложен комплексный индекс удовлетворенности качеством жизни, включающий семь категорий, отражающих объективные стороны качества жизни (материальное благополучие, здоровье, социальные связи, образование, безопасная среда, баланс работы и отдыха, экология), и субъективные оценки удовлетворенности жизнью. Индекс рассчитан как среднее геометрическое восьми нормализованных переменных и оценен для России на основе данных официальной статистики и РМЭЗ НИУ ВШЭ за 2015–2022 гг. Динамика индекса показала рост благополучия населения в период с 2015 по 2021 г. и его снижение в 2022 г.

Многочисленные эмпирические исследования показали наличие влияния культурных факторов на экономический рост, инновации, человеческий капитал и др. Обобщение по результатам эмпирических исследований позволяет выделить пять культурных кодов, имеющих экономическое значение (законы экономической эффективности, конкурентной специализации, разнообразия, трансформации, воздействия доверия). С действием последнего из этих законов связаны альтернативные возможности экономического роста, поскольку исследования Ж. Алгана и П. Каю (Algan, Cahuc, 2010) показали возможность повышения валового продукта на душу населения в России на 69% при условии повышения уровня обобщенного доверия в 2,5 раза. Причиной устойчиво низкого доверия, по мнению автора, является наличие двух культурных ядер в российской экономической культуре, которая характеризуются индивидуализмом в мегаполисах, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, и коллективизмом в остальных регионах страны. Это, с одной стороны, дает альтернативные возможности разных типов модернизации (западного и восточно-азиатского типов). С другой стороны, создает проблему недостаточного доверия. Решение проблемы недостаточного доверия, в соответствии с приведенными в докладе полевыми исследованиями, связано с формированием институтов, которые сдерживаются такой социокультурной характеристикой России, как предельно высокое избегание неопределенности. Следствием этого являются короткие горизонты планирования в России, не позволяющие создавать институты, тем более институты инклюзивного типа, ориентированные на привлечение инвестиций и человеческого капитала. Решение этой проблемы, по мнению автора, связано с выходом на «3D-культуру», т. е. достижением сначала длинного взгляда за счет развития «культуры неудач», затем достижением более высокого уровня доверия среди большинства людей, что должно дать значительные экономические эффекты, и, наконец, решение проблемы договороспособности, переводящей компромисс из отрицательной коннотации в положительную, что представляет собой наиболее сложную задачу ввиду наличия разных культурных ядер. Далее в статье показана реализация установок «3D-культуры» на макроуровне в государственной стратегии формирования финансовой культуры до 2030 г. и на микроуровне в анализе корпоративной культуры различных компаний.