Статья: КУЛЬТУРА ГОРОДСКОГО ПАРКА: ДИСПОЗИТИВНЫЙ И АКТОРНО-СЕТЕВОЙ АНАЛИЗ ПАРКА ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТОВ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ (2024)

Статья посвящена проблеме репрезентации ужаса в одном из ключевых произведений постхоррора - кинокартине «Маяк» Р. Эггерса. Анализ поэтики и символики фильма производится с привлечением категориального аппарата феноменологии ужаса, философских концепций «корпореальности» и «мира-без-нас» Д. Тригга и Ю. Такера. Это позволяет выявить характерные сюжетные и стилевые решения, апеллирующие к темам отвращающей телесности, жуткого двойничества и ужаса немыслимого, и сделать вывод о том, что эстетизация ужасного в «Маяке» производится посредством изображения «субъекта, становящегося нечеловеческим» и «лакуны, указывающей по ту сторону кажимостей». Постхоррор, рассмотренный через призму актуальной спекулятивной философии, предстает попыткой передать «нуминозный» опыт ужаса современными экранными средствами.

Баба-Яга - персонаж славянского фольклора, однако она широко известна западной аудитории. Схожесть с образом «злой ведьмы» позволила ей закрепиться в популярной культуре в качестве антагониста и стать персонажем комиксов, сериалов и даже настольных игр, откуда она перешла и в видеоигры, причем ее образ - это не просто условный противник, а полноценный NPC (от англ. non-player character (неигровой персонаж) - персонаж ролевой игры, который не контролируется игроком), с проработанной квестовой веткой. В статье рассматривается постепенная трансформация внешнего вида персонажа, его функция в сюжете игры. Как и в фольклорных сказках, образ Бабы-Яги довольно неоднозначен, и она может играть роль как антагониста, так и стража или помощника в сюжете игры. Поэтому в анализе необходимо принимать во внимание не только внешний облик персонажа, но и ее роль в общем сюжете. Затрагивается влияние на нее существующего в западной культуре образа «злой ведьмы» и то, как его переосмысление сделало игровую Бабу-Ягу ближе к своему фольклорному прообразу.

Стремительное развитие технонауки ставит под вопрос привычные способы восприятия и традиционные практики анализа информации, в частности, одним из вызовов для коммуникационного общества стало развитие искусственного интеллекта, способного создавать изображения, почти неотличимые от живописных и фотографических, это хорошо заметно по тем дискуссиям, которые развиваются сегодня вокруг фотографии и подталкивают нас к рассуждению о семиотическом сдвиге, происходящем в этом поле. В настоящей статье рассматривается три способа работы фотографа с нейросетями, каждый из которых имеет свои границы применимости: обработка снимков, создание изображений на основе стиля знаменитого фотографа, генерация образа «с нуля». Анализируются ключевые примеры нейросетей, находящихся в распоряжении фотографов и художников, указываются их особенности и выразительные возможности, а также те эстетические и этические вопросы, которые актуализирует внедрение искусственного интеллекта в фотографическую практику. По итогам исследования авторы приходят к выводу, что происходящие в поле фотографии семиотические сдвиги бросают вызов традиционным формам репрезентации и оказывают принципиальное воздействие на то, как могут пониматься категории авторства и зрительства в современном социокультурном процессе.

Проблематика определения «устойчивого искусства» тесно связана с обширной дискуссией вокруг смены парадигмы экономического роста на концепцию «устойчивого развития» и сопутствующих проблемных вопросов, связанных с отношением человека и окружающей среды. В статье исследуется, как современное искусство может отражать проблемы «устойчивости». Статья исследует термин «устойчивое искусство» через экологический, социальный и культурный российский контекст. Автор подчеркивает значение искусства как инструмента для рефлексии, критического комментария и стимула к диалогу по вопросам устойчивости. В российском контексте вопросы «устойчивого» развития экономики, экологии и общества также осмысляются современным искусством, однако на сегодняшний момент эти практики не описаны как «устойчивое искусство». Специфика российских заповедных территорий позволяет рассматривать их как возможные модельные площадки для развития устойчивого искусства в России. Автор рассматривает художественные практики на российских заповедных территориях в 2011-2021 гг. в оптике «устойчивости».

В данной статье предпринята попытка анализа и интерпретации искусства художников «круга Глазго» начала XXI века с целью определения его уникальных черт и своеобразия. В качестве возможной теоретической рамки была выбрана философия Жиля Делёза в интерпретации таких авторов, как Саймон О’Салливан, Стефан Зепке и Мануэль Деланда. Первая часть статьи посвящена введению основных понятий и определению ключевых этапов нашего исследования. В основной части статьи представлен общий анализ произведений художников «круга Глазго», выявлен основной тип сегментации материи в их работах, а также рассмотрено создаваемое ими пространство. В заключительной части статьи мы исследуем ряд территориальных мотивов в произведениях конкретных художников из «круга Глазго», таких как Мартин Бойс, Клэр Барклей и Карла Блэк. Этот анализ позволяет нам увидеть, как именно работает абстрактная машина искусства этих художников и как создается эффект «загадочной грусти» и меланхолии, производимый их инсталляциями на зрителя. В качестве вывода мы даем определение абстрактной машины искусства этих художников как «внутреннего пейзажа».

В статье выявляется специфика интерпретации образов Востока в советском фарфоре 1920-х - 1940-х годов в рамках темы политической агитации. Художники-фарфористы откликаются на значимые события современности, связанные с Востоком. Кроме того, ими создаются произведения на востребованные в советском искусстве темы, такие как труд и отдых, материнство и детство, раскрепощение женщины, но окрашенные национальным колоритом. В эстетическом отношении интерпретация «восточной темы» трансформируется в рамках общей линии эволюции стиля советского фарфора: от образов «воображаемого Востока» в духе ориентализма до более реалистических композиций. Особое значение для нее имеет интернациональный стиль ар-деко, ярко и последовательно проявившийся в фарфоровой пластике 1920-х - 1930-х годов.

Центральной темой данного исследования стало размышление об эволюции философских представлений о взаимоотношениях моды и искусства от их зарождения на этапе Просвещения и до настоящего времени. Прослеживается процесс появления первых теорий моды, связывающих воедино моду и искусство, их направленность. Исследуется эволюция этих теорий и обусловленность этой эволюции различными социальными причинами и интеллектуальными тенденциями. Прослеживается трансформация теорий моды как вида искусства под влиянием современных художественных практик. Итогом исследования становится вывод, согласно которому отношения между искусством и модой в современном мире становятся все теснее. Круг вопросов, объединяющих искусство и моду, в современном мире довольно широк, и он постоянно меняется. Одна из причин этих изменений - изменение сущностных границ современного искусства.