Статья: Терминология гимнографии в сиро-мелькитских Минеях XIII–XVII вв.: предварительные замечания к исследованию (2024)

В статье предлагается репрезентативный обзор книжной литургической традиции монастыря Мар Афрам (Сирия), одного из современных духовных и учебных центров сиро-яковитов (сирийских христиан-дохалкидонитов). В качестве основных источников используются материалы, собранные автором в рамках полевой экспедиции 2020 г. Представлен вариант классификации памятников литургической письменности, используемых в настоящее время для богослужения. При необходимости проводятся сравнительные параллели с византийским обрядом. Также обозначаются аспекты для дальнейшего изучения западно-сирийской письменной традиции в ее синхронии и диахронии.

В статье дается обзор основных направлений исследования византийского иконоборчества со времени первого издания книги «Византийское богословие. Исторические тенденции и догматические темы» протопресвитера Иоанна Мейендорфа в 1974 г. Некоторые оценки о. Иоанна остаются актуальными для настоящего время, как, например, сосуществование двух внутривизантийских традиций, иконической и неиконической, которые вынужденно поляризовались и обрели свои идеологии в ходе полемики после открытого запрета первой из них и провозглашения неиконической традиции официальной идеологией Империи в ходе соперничества с набирающим силы халифатом. Также можно аргументированно обосновать гипотезу о. Георгия Флоровского о влиянии оригенизма на вероучение иконоборцев, принятую о. Иоанном в качестве одного из побудительных мотивов возникновения византийского иконоборчества. Другие предположения о. Иоанна, как, например, влияние монофизитства на учение иконоборцев, нуждаются в уточнении с учетом проведенных за это время исследований. Исследовательский подход о. Иоанна Мейендорфа, представляющий плодотворный синтез научного и православного мировоззрений, дает альтeрнативу современному взгляду на наследие Отцов как на «внешнее» и чуждое современности рели- гиозно-культурное явление.

Когда-то В. Н. Лосский сформулировал принципы, на которых должно базироваться православное богословие. Главными свойствами православной догматики являются ее опытный характер (то есть основанность на фактах мистического опыта) и апофатичность, которая в свою очередь находит выражение в антиномичности догматических формулировок. Указанные принципы Лосский выводит из Ареопагитик, доказывая, в частности, что триадология Псевдо-Дионисия может быть рассмотрена не только на катафатическом, но и на апофатическом уровне. В статье предпринимается критический разбор этих утверждений, построенный на анализе применяемой Псевдо-Дионисием неоплатонической терминологии. Указанный анализ позволяет, в частности, прийти к выводу, что Лосский не учитывает характерной черты терминологического аппарата Ареопагитик, заключающейся в нетождественности понятий οὐσία (сущность) и ὕπαρξις (существование), между тем именно последнее понятие, подразумевающее открытость Божества Его причастникам, применяется Псевдо-Дионисием для описания троического единства, откуда следует, что триадология Псевдо-Дионисия не может быть встроена в апофатический дискурс «Мистического богословия».

Статья посвящена реконструкции взгляда евразийцев 1920-х годов на Византию. Специальных исследований о Византии у евразийцев не было, но были отдельные высказывания в разных статьях. За основу взяты высказывания П. Н. Савицкого из статей «Евразийство» (1925) и «Геополитические заметки по русской истории» (1927). Савицкий в них рассматривал Византию как евразийскую культуру, совместившую элементы культур Запада и Востока и в этом близкую к российскую культуре. Византия, как и Россия, — евразийская цивилизация. Он находил в Византии и элементы кочевых, номадических культур. Византия, по Савицкому, — геополитическая наследница державы Македонского, эллинистических царств и Рима, ее геополитическим преемником являлась Османская Турция. В конце статьи предпринята попытка применить геополитический метод евразийства к истории культурно-географического мира, в котором развивалась Византия.

Статья посвящена византийскому культурному наследию у сиро-египетских православных (мелькитов) в период максимальной изоляции и «ориентализации» ближневосточных патриархатов в кон. XIV — нач. XVI в. Рассматриваются сохранявшиеся контактные зоны православных народов, прежде всего Синайский монастырь св. Екатерины, Иерусалим, монастыри Иудейской пустыни и др. Предпринята попытка определить степень распространения греческого языка и греческой литургии в Иерусалимском, Александрийском и Антиохийском патриархатах позднемамлюкской эпохи. Рассматриваются сохранившиеся автографы ближневосточных патриархов и других клириков, в частности их подписи на греческом языке. Особое внимание уделено греческим и греко-арабским рукописям, циркулировавшим на Ближнем Востоке в XIV–XV вв. Высшая иерархия Иерусалимской и Александрийской Церквей в большинстве своем происходила из полиэтничного Синайского монастыря, чьи арабские насельники были знакомы с греческим языком и письмом. Это предопределило сохранение греко-византийского культурного наследия в элитарных кругах православного Востока.

В настоящей публикации рассматривается патристический контекст, в котором формировались византийские представления об истории церковного вероучения, а также трактовка этой проблемы в эпоху паламитских споров, когда специфика византийского теологического этоса определилась окончательно. Представлен краткий обзор точек зрения на данный вопрос в учении самого свт. Григория Паламы (анализируется также эволюция взглядов святителя) и некоторых позднейших деятелей «паламитского» движения. Делается вывод о существовании в византийском богословии теоретических представлений о своеобразном «догматическом развитии»: появление новых вероучительных формул осмыслялось как «раскрытие» (ἀνάπτυξις) изначально данного залога Откровения и учения святых отцов, осуществляемое «логическим» путем. Особую роль должен был играть личный духовный опыт богослова, который позволял ему опознать имплицитно содержащиеся в уже известном учении скрытые теологические выводы.

В настоящей статье рассмотрено возможное заимствование арабо-исламской традицией мотива саморазрушения идолов, встречающегося в восточно-христианской апокрифической и агиографической литературе. В сохраненных мусульманской историографией сообщениях о судьбе доисламских аравийских идолов подобный мотив практически отсутствует. Лишь в двух легендах о распространении ислама в Хадрамауте, автономной области на востоке Йемена, описывается чудесное низвержение антропоморфной скалы по имени ал-Джалсад и домашнего идола из сердолика, принадлежавшего представителю местной знати Ва̄’илу б. Х̣уджру. В этом сюжете нашло отражение соперничество, в том числе и в духовной сфере, между поселив-
шимися в Египте выходцами из Хадрамаута, представителями племенного союза ас-сакӯн, из которого происходили хранители ал-Джалсада, и коренным земледельческим населением этой южноаравийской области. С мотивом саморазрушения идолов они, вероятно, познакомились у коптов. Так, в Хронике Иоанна Никиуского (гл. LXXIX), составленной в конце VII в., сохранилось предание об эпизоде из детских лет св. Феофила, будущего патриарха Александрийского, в присутствии которого в капище в области Мемфиса пали кумиры Артемиды и Аполлона.

В статье рассматривается вопрос, какое место занимали произведения на греческом языке в кругу чтения одного из видных западных проповедников поздней Античности — Цезария Арелатского (502–543). В начале VI в. в Арелате была многочисленная греческая община, но неизвестно, владел ли сам пастырь греческим языком. Почти все произведения греческих авторов, из которых Цезарий делает заимствования («Пастырь» Ерма, Евсевий Кесарийский, Ориген), к началу VI в. уже были переведены на латинский язык. Использование текстов современника Цезария — Севира Антиохийского — наводит на мысль, что связи Арелата с Востоком не прерывались даже в это время. Скорее всего, познания Цезария в греческом языке не выходили за границы общей эрудиции. Даже если учесть те пределы, которые налагают на наши выводы особенности проповедей как источника, характерно, что прочие нарративы, связанные с Цезарием, никак не обнаруживают его живого интереса к греческому миру.

Статья посвящена мемре «О Ниневии и Ионе», предположительно принадлежащей перу сирийского поэта-богослова прп. Ефрема Сирина (ум. 373 г.). На примере речи фиктивного персонажа — царя Ниневии — в статье впервые демонстрируется, как автор мемры использовал литературу Премудрости и связанные с ней мотивы в качестве «фрейма» для своего про- изведения. Автор показывает, как метод литературы Премудрости — поиск аналогии для актуальных событий в прошлом — дает возможность выразить в мемре соответствующую познавательную установку, а свойственная этой литературе дихотомия «двух путей» — пути «праведных» и пути «нечестивых» — используется, чтобы ввести в текст противостояние «праведных» ниневитян и «нечестивых» иудеев. Прослеживается сходное использование литературы Премудрости в качестве познавательного «фрейма» в произ- ведениях прп. Ефрема Сирина с бесспорным авторством, что может свидетельствовать если не о его авторстве для данной мемры, то по крайней мере об общей традиции авторов.