СОВРЕМЕННАЯ АРХИТЕКТУРА МИРА

Статья дает критический анализ и оценку монографии, подготовленной ведущими
специалистами Научно-исследовательского института теории и истории архитектуры и градостроительства, вышедшей в свет в 2023 году. Книга посвящена актуальной теме реновации и модернизации среды жизнедеятельности с учетом как отечественного, так и зарубежного опыта по модернизации среды жизнедеятельности (стран ЕС, США, Китая и ряда других азиатских, а также африканских и латиноамериканских стран). Практическая значимость этого издания состоит в нацеленности результатов на прямое и опосредованное воздействие на творческие поиски и проектную практику современных архитекторов и градостроителей России.

Реновация промышленных объектов в малых городах является актуальной и важной проблемой, так как она напрямую связана с сохранением культурного наследия, приспособлением пространства к современным потребностям и стимулированием экономического развития. Главной целью данной статьи является изучение особенностей реновации промышленных объектов в малых городах на основе российского и зарубежного опыта. В ходе исследования будут проанализированы проблемы, возникающие при реновации, а также представлены успешные примеры реализации проектов и составлены рекомендации для улучшения процесса реновации в данном контексте. В рамках исследования будут использованы аналитические методы, включая
сравнительный анализ опыта российских и зарубежных городов. Исследование выявит особенности реновации промышленных объектов в малых городах, включая проблемы сохранения исторического наследия, планирования использования пространства и взаимодействия с местным сообществом. Последующая разработка рекомендаций позволит улучшить процесс реновации в малых городах, способствуя развитию этой области и повышению качества жизни в этих населенных пунктах.

Потребность в трансформации форм архитектурного произведения под влиянием изменяющихся условий — нередкая проблема в жизни памятника архитектуры. Вопреки сложившимся традициям охраны памятников, в последние десятилетия это начинает вызывать не только какие-то новые дополнения к историческому объекту, но частичное изменение самого памятника, исторических особенностей, послуживших основанием для его охраны. На примерах Антверпена, Москвы, Вены, Мадрида рассмотрены преобразования разного масштаба, указывается, что новая тенденция наиболее заметно проявляется по отношению к наследию конца XIX — середины XX в. В статье подчеркивается, что причину трансформаций можно увидеть в прагматических трудностях поддержания растущего количества поздних памятников, а также в идеологии глобализма, скептически оценивающего значение исторического наследия.

Статья посвящена вопросам современного понимания задач сохранения и использования памятников архитектуры. В начале XXI в. повысилась актуальность решения вопроса
о том, что составляет культурную ценность памятника, что должно быть предметом его охраны. Современная практика показывает, что сохранение объекта наследия как совокупности его историко-культурных достоинств — это сложная задача, особенно если параллельно решаются проблемы приспособления памятника к современному использованию. Появляется тенденция сузить задачи сохранения наследия, чаще всего за счет уменьшения поддержки «общего решения» и акцентирования роли сохраняемых и реставрируемых фрагментов и деталей. Примеры, рассмотренные в статье, показывают, что определение предмета охраны играет сегодня важнейшую роль в приспособлении исторического здания, в сохранении или трансформации его образа.

Мир быстро урбанизируется: в настоящее время в городах проживает почти 4 миллиарда человек, из них около 1 миллиарда — в трущобах. В условиях стремительной урбанизации достижение целей устойчивого развития во многом зависит от решения проблем городских
трущоб — территорий неорганизованных жилых застроек.

В статье показано, что одну из центральных проблем трущоб — отсутствие пространствен-ных доступов к городской инфраструктуре жизнеобеспечения — можно не только диагностировать, используя топологический анализ карт трущобных районов, но и решать ее поэтапно путем последовательных шагов оптимизации.

Застроенная среда города, подверженного стихийным процессам распространения трущоб,
делится на два типа сетевых пространств: места, обладающие универсальными топологи-ческими характеристиками, встречающимися в большинстве организованных кварталов развитых городов, и районы неформальных застроек (трущоб), относящиеся к иному топологическому классу.

В статье продемонстрировано, что метод топологического анализа способен подсказать оптимальные решения организации уличной сети трущобных кварталов, которое обеспечит универсальный доступ к инфраструктуре города с минимальными затратами и нарушениями сложившейся структуры застройки. Заметное улучшение конечных результатов использования топологического метода дает параллельное проведение социологических опросов, дающих представление о предпочтениях местных жителей.

В настоящее время подобная практика применяется в районах Кейптауна (Южная Африка)
и Мумбаи (Индия), демонстрируя практическую эффективность сочетания современных вычислительных методов диагностики с интересами местных сообществ и органов власти.

Динамические процессы среды жизнедеятельности, рост пригородных поселений,
изменения, связанные с социально-экономическим развитием крупных городов, порождают возникновение новых «пограничных» жилых планировочных единиц. В теории и практике градостроительства формируются новые подходы к развитию пригородных зон, акцентируется роль стратегического планирования так называемых окраинных поселений, их статус, типология, модели развития. В статье предлагается к обсуждению обзор новейших морфологических типов пригородных жилых планировочных единиц, основанный на изучении палитры современной практики воплощения (на примере города Красноярска).

Одной из важнейших проблем пространственного развития современного города является распространение типовых решений планировочной организации, не учитывающих
особенности и емкость разрабатываемых территорий и окружающего их контекста. Таким образом, формирующиеся под воздействием исключительно экономической выгоды проектные решения селитебных территорий городской периферии зачастую не реагируют на различия в интенсивности общественной жизнедеятельности, условиях функционирования транспортных систем и рекреационного потенциала. В фокусе внимания данного исследования находится выявление специфики формирования жилой среды районов городской периферии, незастроенные территории которой все чаще привлекают девелоперов по причине высокой окупаемости реализованных объектов и минимизации конфликтов с небольшим количеством существующих интересантов.

Профессиональное понимание «природно-ориентированных» градостроительных объектов радикально разнится с практикой проектирования жилых районов массового домостроения. Происходит безудержное уплотнение новейших районов, возрастает скорость возведения жилища, как бы в выполнение национальных программ по доступному жилищу и созданию комфортной среды жизнедеятельности. При этом наблюдается лишение граждан развернутого предложения по выбору типов квартир, элементарных условий ежедневного кратковременного отдыха «на пороге города», доступности сред и системы объектов социальных гарантий. Отдельной проблемой нужно считать отсутствие общественных пространств и ориентацию на некое соседство с природными фрагментами. Не происходит внедрения конструктива умной архитектуры, решающей территориальные инженерные проблемы, например, остроумно и мастерски применяемые в конструктах «парков дождей» в структуре отдельных архитектурных объемов, идей закрытых жилых эко-фабрик, снижающих нагрузку загрязнения города, и многих других, формирующих уникальные архитектурно-градостроительные комплексы. Прослеживается несоответствие возвышенных идеологем, содержащих стратегические «формулы» уникальных природно-ориентированных сред жизнедеятельности современного жителя мегаполиса формализованным решениям жилищной «массы».

Музеи в Японии появились после открытия страны, завершившего двухвековой период самоизоляции, как результат политики вестернизации. Перенимались многие европейские изобретения, распространявшиеся по Японии как результат достижений западной цивилизации. Была заимствована и основа европейской музейной системы, соответственно, появился и новый тип зданий — музей. С конца XIX в. музеи в Японии получили широкое распространение, и в каждый исторический период их архитектура становилась отражением тех поисков и экспериментов, которые вели японские специалисты на пути самоопределения национальной культуры. Все основные течения и переломные моменты в истории страны Новейшего времени отражает архитектура японских музеев. В статье ставится цель проследить этапы становления и развития музейной системы в Японии
и изменение архитектурно-художественного образа музеев в зависимости от обретения ими новых функций.

Статья посвящена приемам и методам внедрения элементов уличного искусства в пространство современных российских городов. Рассматриваются механизмы появления муралов в диалоге со сложившейся архитектурной средой крупных и малых городов РФ. В статье выделены основные форматы появления элементов уличного искусства в отечественной практике — международные и всероссийские фестивали стрит-арта, разовые масштабные акции, локальные стратегии развития отдельных городов. Опыт российских городов рассматривается в контексте общемирового процесса повышения визуального разнообразия сложившейся традиционной застройки и затрагивает как положительные, так и отрицательные результаты подобного взаимодействия.

На примерах тентовых сооружений лидеров хай-тека Р. Пиано и Р. Роджерса показано принципиальное значение вклада в появление этих произведений инженера П. Райса. Творческое содружество с ним возникло при формировании проектной команды для участия в конкурсе на проект здания Центра Помпиду в Париже, в которую он был включен по рекомендации основоположника тентовой архитектуры Ф. Отто. Выявлено, что конструктивное решение манифестировавшего хай-тек здания Центра Помпиду и структуры его несущего фасада было выполнено с учетом опыта П. Райса по проектированию совместно с Ф. Отто вантовых конструкций Конференц-центра в Мекке.

По завершении строительства Центра Помпиду Р. Пиано в период 1979–1992 гг. на базе теоретических разработок П. Райса и в соавторстве с ним, используя возможности появившихся высокопрочных тканей PTFE, предопределивших переход от сетчатых тентовых конструкций к натяжным, запроектировал мобильную модуль-мастерскую по реконструкции малых исторических городов Средиземноморья, Производственный комплекс компании «Шлюмберже» в Париже, Футбольный стадион в Бари и Выставочный комплекс «Биго» в Генуе, образно выражающие легкость их архитектуры. Возникновение этих произведений, со свойственным им органичным слиянием с историко-градостроительным наследием и природным окружением, получившее продолжение в практике М. Хопкинса (с участием П. Райса), Н. Гримшоу и других представителей хай-тека дало импульс активному развертыванию со второй половины 1980-х гг. тентового строительства как массового архитектурного феномена.

Реализуя стратегию «архитектуры устойчивого развития», Р. Роджерс обратился к тентовым
сооружениям в 1996 г. по творческой инициативе специалиста по легким конструкциям архитектора М. Дэвиса (многолетнего коллеги П. Райса) и при поддержке Ф. Отто. Построенный в ходе реновации городской среды Лондона Купол тысячелетия, затем — новый терминал Международного аэропорта «Барахас» в Мадриде с гигантскими световыми тентовыми «линзами» и проект Национального футбольного стадиона в Каракасе с тенс

В статье рассматривается обращение к ар-деко как одно из направлений развития российской архитектурной мысли конца ХХ — начала XXI в. Оно объединило крайне непохожих друг на друга мастеров совершенно различных вкусов. Благодаря возрастающей роли активно декорированного фасада снова начала происходить ассимиляция наследия, позволяющая приблизить архитектуру к заказчику. Произошла своеобразная реабилитация стиля, когда равнозначно были приняты и допущены мотивы и сталинского ампира, и советского ар-деко 1930-х гг., и ар-деко Европы и Америки. И в архитектуре Москвы они объединились в одну архитектурную линию комфорта, качества, красоты и роскоши, убирающую все другие смысловые сюжеты и делающую возможным совершенно разные источники вдохновения. Обращение к ар-деко оказалось наиболее удачным, востребованным и коммерчески успешным направлением, в стилистике которого в настоящее время строится большое количество архитектурных зданий преимущественно крупного масштаба.

Методология дизайн-мышления, разработанная в университете Стэнфорда, состоит из стадий: эмпатии, фокусировки, генерации идей, выбора идей, прототипирования и тестирования. В статье рассматривается первый и один из важнейших этапов методологии — эмпатия. Эмпатия позволяет поставить себя на место другого человека и постичь его эмоциональное состояние. Представлены инструменты, используемые на этапе эмпатия, применительно к процессу архитектурного проектирования. Проведенное исследование показало, что эмпатия и весь процесс дизайн-мышления органично вливается в архитектурное проектирование, обогащая и дополняя его и выдвигая на более качественный уровень. Внедрение эмпатии в архитектурное проектирование решает многие задачи, поставленные перед современным архитектором.

В статье рассматривается проблема методологии архитектурного творчества в части совокупного рассмотрения понятийного и образного мышления применительно к архитектуре. В тексте предпринимается попытка выявить переходы между ними на примере концепций трех башен, придуманных профессором Ю.П. Волчком в рамках своей научной и проектной деятельности.