Публикации автора

Введение. Проблемы доверия и одиночества являются достаточно «болезненными» в современном обществе. Однако остается открытым вопрос о том, насколько и каким образом связаны друг с другом доверие или недоверие к окружающим людям и к себе и одиночество личности, в том числе его отдельные виды. В статье анализируются особенности переживания одиночества студентами юношеского возраста и раскрывается специфика его взаимосвязи с уровнем доверия к другим и себе.

Материалы и методы. В исследовании приняли участие 203 студента из разных вузов Москвы и Нижнего Новгорода в возрасте от 18 до 22 лет (M=19,3; SD=1,18), обучающихся по специальностям социономического профиля, из них 80 % девушек. Для определения видов и степени выраженности переживаний одиночества использовались опросник Е. А. Манаковой и методика Е. Е. Роговой. В исследовании для сбора данных также применялись методика «Вера в людей» М. Розенберга и рефлексивный опросник Т. П. Скрипкиной.

Результаты исследования. В исследовании установлено, что большинство студентов юношеского возраста не ощущают себя одинокими людьми, поскольку переживания одиночества носят у них ситуативный характер, а само одиночество воспринимается ими, скорее, как вынужденное кратковременное состояние. Корреляционный анализ показал наличие обратной (отрицательной) связи между доверием к другим и к себе и отдельными переживаниями и видами одиночества у юношей и девушек. При этом с доверием к себе обнаружено достаточно большое число значимых связей, особенно в сферах, связанных с отношениями со сверстниками (друзьями и одногруппниками).

Обсуждение и заключения. Основываясь на результатах эмпирического исследования, можно говорить о выраженной взаимосвязи переживания одиночества студентами юношеского возраста с их уровнем доверия к себе и к другим людям, что отражается, прежде всего, в случаях временной изолированности и чаще всего на когнитивном уровне.

Введение. В современном мире наука становится тем социальным инструментом, который позволяет решать приоритетные задачи инновационного развития и благосостояния общества. При этом на фоне кризисного состояния российской науки и падения престижа научной деятельности по-прежнему сохраняется уважительное отношение к результатам труда ученых, особенно среди людей с высоким образовательным уровнем. Однако в то же время как среди обывателей, так и в самой академической среде достаточно широко распространены консервативные негативные установки в отношении женщин, приводящие к недооценке их исследовательского потенциала и практике обесценивания их научного вклада. Наука традиционно считается мужской сферой деятельности, и в ней по-прежнему наблюдается гендерная асимметрия в пользу мужчин. Результаты зарубежных и отечественных исследований показывают, что до сих пор существует множество препятствий на пути женщин в науку, в связи с чем многие девушки не рассматривают науку как сферу своей будущей профессиональной самореализации. Что же касается юношей, то относительно их желания заниматься научными исследованиями на сегодняшний день имеются противоречивые данные. В этой статье представлены результаты сравнительного исследования, посвященного изучению специфики восприятия научной деятельности и отношения к науке и ученым женского и мужского пола девушек и юношей – старшеклассников и студентов вузов с учетом субъективной привлекательности для них профессии ученого.

Материалы и методы. В исследовании принимали участие учащиеся старших классов в количестве 112 человек (57 юношей и 55 девушек) и студенты вузов разных факультетов и направлений подготовки (гуманитарные, технические, медицинские) в количестве 122 человек (56 юношей и 66 девушек). Для сбора эмпирических данных использовался комплекс методик, включающий шкалу для оценки вклада в науку ученых женского и мужского пола, а также интереса к науке и степени субъективной привлекательности для респондентов научной деятельности в качестве возможной сферы профессиональной самореализации; авторскую анкету; модифицированный вариант методики исследования профессиональной идентичности Л. Б. Шнейдер для изучения образов женщины-ученого и мужчины-ученого; модифицированный вариант методики С. Бем для определения степени идентификации (отождествления) респондентов с образом ученого.

Результаты исследования. Установлено, что более выраженный интерес к науке и занятию научной деятельностью демонстрируют учащиеся высшей школы, нежели старшеклассники, что особенно ярко прослеживается у девушек. При этом степень привлекательности научной деятельности в качестве возможной сферы профессиональной самореализации для девушек и юношей, хотя и растет при переходе из средней общеобразовательной школы в высшую школу, в целом оказывается относительно невысокой. И девушки, и юноши мало информированы о деятельности женщин-ученых и их научных достижениях, а также в большинстве своем, за исключением девушек-студенток, по-разному характеризуют образу ченого женского и мужского пола, гораздо чаще наделяя чертами профессионала исследователей мужского пола. В то же время обнаружено наличие гендерных различий в степени выраженности самоидентификации с образом ученого в пользу юношей у учащихся старших классов и отсутствие аналогичных гендерных различий у учащихся вузов. В студенческие годы как юноши, так девушки склонны отождествлять себя с ученым примерно в равной степени, которая значительно превышает самоидентификацию с этим образом у старшеклассников.

Обсуждение и заключения. Полученные в исследовании результаты могут косвенно свидетельствовать о внутренней готовности современных девушек и юношей включаться в научную деятельность не только в рамках учебной, но и на профессиональном уровне.

Введение. В современном обществе, когда многие уже не представляют своей жизни без смартфонов и соцсетей, появляются новые феномены социального взаимодействия, среди которых фаббинг – практика игнорирования партнеров по общению в пользу мобильного девайса. Ролевая структура фаббинга представлена двумя основными позициями: ролью фаббера – того, кто осуществляет фаббинг, пренебрегая собеседником, и ролью фабби – жертвы фаббинга – того, кем пренебрегают в процессе общения. При этом имеющиеся в психологии данные свидетельствуют о ряде негативных последствий фаббинга не только для тех, кем пренебрегают, но и для самих фабберов. В то же время, несмотря на многочисленные исследования, в науке по-прежнему остаются открытыми некоторые вопросы, касающиеся фаббинга, в том числе специфика его восприятия людьми разных возрастов. В данной статье анализируются представления о фаббинге лиц юношеского и зрелого возраста, особенности их субъективной оценки частоты проявления фаббинга и степени собственной комфортности при его наличии, а также самоидентификация с ролевой позицией фаббера и фабби.

Материалы и методы. В исследовании принимали участие 227 человек, среди которых 147 респондентов юношеского возраста (Х=19,4+0,71) и 80 респондентов зрелого возраста (Х=41,6+2,08). Для сбора эмпирических данных использовался комплекс методик, включающий шкалу частоты проявления фаббинга и степени выраженности комфортности при наличии фаббинга; авторскую анкету; модифицированный вариант опросника С. Бем.

Результаты исследования и их обсуждение. Установлено, что в ситуации фаббинга лица зрелого возраста чувствуют себя менее комфортно, чем респонденты юношеского возраста, а сам фаббинг практически всеми признается нормой поведения в молодежной среде. Обнаружено как сходство, так и различие взглядов лиц юношеского и зрелого возраста относительно возможных причин и типичных последствий фаббинга, чувств фабби и собственных реакций в ситуации фаббинг-поведения собеседников. Констатировано, что, судя по самоидентификации с ролевыми позициями фаббера и фабби, для девушек и юношей в целом оказываются характерны обе ролевые позиции, тогда как для зрелых женщин и мужчин более характерной является позиция фабби.

Заключения. На основе полученных в эмпирическом исследовании результатов можно говорить о наличии некоторой возрастной специфики восприятия фаббинга, которая касается как взглядов на сам феномен фаббинга, так и собственного поведения в ситуации его проявления.

В статье рассматриваются феномены толерантности/интолерантности к неопределенности и веры в паранормальное как личностные ресурсы решения социальных проблем учащейся молодежью. Актуальность темы обусловлена попыткой выявить необходимые личностные детерминанты, помогающие эффективно справляться с жизненными затруднениями в условиях неопределенности и многозадачности современного мира. Были выдвинуты гипотезы об обратной связи толерантности к неопределенности и суеверности, а также прямых связях толерантности с рациональным стилем и позитивной ориентацией, веры в паранормальное с негативной ориентацией, избегающим и импульсивным стилем решения социальных проблем. Представлены результаты эмпирического исследования, проведенного среди студентов вузов, обучающихся на социально-гуманитарных и медицинских факультетах (N=252), в возрасте от 18 до 21 года. Применялся комплекс методик: опросник решения социальных проблем М. М. Даниной с соавт., «Шкала веры в паранормальное» Дж. Тобасика в адаптации Д. С. Григорьева, модифицированный опросник толерантности к неопределенности С. Баднера в адаптации Т. В. Корниловой, М. А. Чумаковой. По результатам исследования было установлено, что студенты обладают низкой склонностью к суеверности и чаще используют рациональный стиль при решении социальных проблем. Для них также характерна преимущественно позитивная проблемная ориентация. Обнаружены прямые взаимосвязи толерантности к неопределенности с рациональным стилем и позитивной проблемной ориентацией, а также отрицательные связи с избегающим и импульсивным стилями, негативной проблемной ориентацией.

Исследование посвящено актуальной проблеме особенностей общения со сверстниками детей старшего дошкольного возраста с расстройствами аутистического спектра и его психокоррекции.

Значимость проблемы обусловлена тем, что, с одной стороны, коммуникация и ее базовые составляющие являются основой процесса адаптации детей к социальным требованиям коллектива образовательной организации и общества, а с другой - дети с расстройствами аутистического спектра испытывают трудности в коммуникации даже при наличии достаточного уровня речевого развития и интеллекта в целом.

Представлены результаты психологического исследования особенностей общения со сверстниками дошкольников с расстройствами аутистического спектра.

У таких детей невысокие потребность в общении, инициативность, способность к эмоциональному контакту, низкий уровень проявления просоциальных действий, нет умения вести диалог, ограничены вербальные и невербальные средства коммуникации.

Описаны направления коррекционно-развивающей работы по оптимизации общения со сверстниками детей с расстройствами аутистического спектра, определенные авторами с учетом проведенного исследования.

Среди них выделены развитие коммуникативной сферы и навыков социального взаимодействия, а также коррекция дезадаптивного поведения (агрессии) дошкольников.

Авторская программа коррекции общения детей указанной категории была реализована и показала свою эффективность в процессе развития у них навыков общения.