Публикации автора

Цель. В статье анализируются понятие тайны как онтологической матрицы человеческой природы и феномен экзистенциального переживания, приводящего к конфликту познающего интеллекта и непостижимого основания личностного бытия. В качестве модели механизма гносеологически-экзистенциального конфликта исследуется мифологическое мироощущение, отражённое в трагедии Софокла «Царь Эдип».

Процедура и методы. Анализ работ современных философов, посвящённых антропологической проблеме мифа об Эдипе, дополнен обращением к классикам русской религиозной философии – А. Ф. Лосеву и П. А. Флоренскому. Доказывается, что формообразующим фактором античной трагедии является конфликт «усийной» и «ипостасной» вины как столкновения рода и индивида. Этим же определена ситуация кризиса самопознания в замкнутых имманентных системах научного антропологизма, альтернативой которым могут стать феноменология религиозной мистики и принцип энигматического антиредукционизма как условия возможности самотождественности субъекта. Авторы исследуют духовные стихи Григория Богослова, посвящённые тайне человеческой природы как объекту экзистенциальной заботы и ответственности.

Результаты. В ходе исследования делается вывод, что даже если полное философское постижение природы человека и возможно, оно требует от постигающего особого духовного состояния, готовности к встрече как с предельным, так и с запредельным во всей онтологической полноте ноуменального.

Практическая и/или теоретическая значимость исследования. Намечается возможность дальнейшего исследования как античной трагедии и мифа (с учётом значимости антропологического наследия Софокла), так и феномена тайны в философско-антропологическом контексте. Гносеологический конфликт в философской антропологии вновь обретает актуальность в современном мире.

Введение. В статье исследуется социальный институт странничества как феномен русского культурного кода в его эволюции и формировании традиции социальной практики. Теоретический анализ. Автор использует как методологию культурологического исследования, так и подходы социологии знания, философско-антропологический и цивилизационный анализы для целостного понимания явления странничества. В рамках культурно-исторического рассмотрения предлагается перспектива двух периодов становления этой традиции – времени калик-перехожих и последовавшего периода секуляризации и обмирщения. Утверждается, что дифференциация этапов выступает эпифеноменом смены антропологической парадигмы и возникает при номиналистической десакрализации народного бытования в целом, к которой приводят прогрессистские реформы и ориентация на модернизирующееся западноевропейское общество. Эмпирический анализ. Используется подход классической философской антропологии с концепциями трансцендирования М. Шелера и эксцентрической позиции Х. Плеснера как детерминант человеческой природы. При этом интернальная ориентация на трансцендентное в традиции странничества указывает на специфичность цивилизационной идентичности, в рамках которой она оказывается возможной, и которая сама противопоставляется утилитаристской прагматике, формирующей феномен общества потребления.

Заключение. Формулируется вывод, согласно которому странничество выступает как элементом отечественного культурного наследия, так и инструментом понимания более фундаментальных философских оснований российской цивилизации.

В работе исследуются пути рецепции кантианства в философии русского символизма XX в. Акцент делается на философские системы В.С. Соловьева, А. Белого, Вяч.И. Иванова и П.А. Флоренского как наиболее целостно отражающие развитие гносеологических, эстетических и общетеоретических тенденций символистской школы, представителей которой объединяет схожесть критических позиций относительно учения И. Канта, что свидетельствует о гомогенности самой символистской философии в ее отношении к трансцендентальному идеализму. Кантианское влияние анализируется, во-первых, через раскрытие символистской философии культуры и влияния на нее марбургской школы неокантианства, во-вторых, путем выявления оснований мифоцентрической метафизики Серебряного века с присущей ему уникальной этической парадигмой, в-третьих, через разрешение проблемы антиномичности в теории культа как пространства религиозного творчества. Эксплицируется особенность этапов эволюции кантианского влияния на символизм от безоговорочного принятия концепций критики чистого разума и способности суждения до полного их отрицания и поиска возможности разрешения антиномичности через специфическую миссию социальной эстетики. Утверждается, что при сильном влиянии Канта на развитие символистской эстетики, сами символисты в ней ищут пути преодоления разрыва между миром ноуменов и явлений, отмечая в этом особую роль теургического творчества и концепции соборного сознания. Это дает возможность понимать философию символизма в качестве контраргументационной системы при постановке проблемы непостижимости ноуменального мира. Делается вывод, что символистская критика кантианства носит в целом религиозный и мистико-интуитивистский характер, обосновывающий возможность постижения ноуменального мира как принцип духовного делания.