Публикации автора

Знание и действие – важнейшие категории исламской мысли, однако применительно к персидскому суфийскому материалу они если и были рассмотрены в академической литературе, то довольно фрагментарно. Особенно малоизученным в этом отношении остается наследие Фарид ад-Дина Аттара.

Цель статьи – исследование того, как знание, действие и связанные с ними категории (познание и очевидность) рассматриваются в творчестве Фарид ад-Дина Аттара.

Объектом исследования является корпус текстов средневекового автора.

Для формирования корпуса была проведена атрибуция поэтического наследия Аттара по методу Дельты Берроуза. На основании матрицы совместной встречаемости из корпуса сочинений Аттара были выбраны наиболее репрезентативные цитаты, представляющие интересующий нас тезаурус. Одной из сопутствующих задач было тестирование на конкретном материале методологии комбинированного чтения, сочетающего «дальнее чтение» и «пристальное чтение», полагаем, что такая методология отчасти нивелирует фактор субъективности при отборе цитат для анализа. Было установлено, что средневековый автор не стремится к утверждению рационализма; напротив, его цель – призвать читателя к мистическому сверхрационализму, к преодолению частного знания ради познания метафизической Тайны. Однако для него принципиально важна практическая составляющая данного опыта. Это не пассивность мистического детерминизма, которой зачастую характеризуют суфизм, а призыв к активному действию, которое осмысляется автором в понятиях мужественности, воинского подвига и самопожертвования.

Абд ар-Рахмана Джами (XV в.) можно считать продолжателем традиции классического персидского суфийского дидактического эпоса, в которую вошли произведения таких авторов, как Мадждуд Санаи, Фарид ад-Дин Аттар и Джалал ад-Дин Руми, опиравшихся в свою очередь и на традиции теоретического суфизма (Абу Талиб ал-Макки, ас-Сулами), и на наследие представителей багдадской школы (ал-Мухасиби, ал-Джунайд, ал-Халладж). Вместе с тем он был горячим поклонником философии андалузского мыслителя Ибн Араби, прекрасно знал наследие основателя ишракизма ас-Сухраварди и, конечно, был знаком с античной философией. Синтез всех этих направлений мысли обнаруживается в его понимании метафизики действия. Джами рассуждает о Боге как о единственном творце и источнике всех действий. Вместе с тем он настаивает и на том, что действия человека вполне реальны; более того, человек, согласно Джами, располагает свободой выбора. Конфликт между утверждением об абсолютности божественного могущества и, следовательно, предопределеннос ти всех человеческих поступков божественной волей, с одной стороны, и декларацией свободы человеческого выбора - с другой, Джами решает за счет утверждения, что человек предопределен Богом к совершенству. Вполне реализованная свобода выбора совершенного человека тождественна божественному промыслу о нем, который направлен исключительно на благо. Любой иной выбор человека оказывается не вполне свободным, но детерминированным, например, страстной душой, влекущей его ко злу. При этом Бога, высшую ступень сущего, Джами понимает не только как действующего, но и как само действие. Вслед за Ибн Араби Джами отождествляет божественную самость и бытие. Таким образом, Джами отождествляет бытие и действие, предлагая, соответственно, процессуальную трактовку понятия «бытие», опираясь в этом как на опыт исламской мистики, так и на наследие античных авторов, а также их мусульманских интерпретаторов (например, Ибн Сина).