Публикации автора

На основе автодокументальных и делопроизводственных источников проанализированы значение и основные функции советских Домов ученых в 1920-1930-е гг., их место в системе государственного поощрения научных работников. Реконструированы перемены в структуре задач, которые государственная научная политика ставила перед этими организациями. Изменение функций Домов ученых влияло на статус их членов: за 20 лет существования эти уникальные в своем роде объединения научных работников превратились в оплот советской витринной дипломатии и форму конструируемой сверху элитарности. Эти организации обеспечивали продуктивный досуг научной элиты, который одновременно приносил видимую (а именно - просветительскую) пользу обществу. Активная готовность участвовать в решении поставленных властью задач вознаграждалась для членов Домов ученых доступом к материальным благам и уникальным культурным мероприятиям. Созданные во многих научных центрах, эти организации становились локусами междисциплинарной профессиональной коммуникации, общения с представителями смежных научных отраслей, дискуссий во время докладов иностранных исследователей и в то же время обеспечивали ряд привилегий, касавшихся сферы досуга. Эффект от сочетания перечисленных и ряда иных функций (в том числе релаксационных, оздоровительных, просветительских и пр.) превратил Дома ученых не только в центры коллективной научной мысли, но и в один из символов элитарности части советских научных работников. По мере расширения функций и роста числа их членов возрастали и риски девальвации членства в этих объединениях. В связи с этим с начала 1930-х гг. стал заметен конфликт между социальными ролями общественника и успешного ученого. К концу 1930-х гг. Дома ученых с ограниченным доступом и собственными жесткими внутренними корпоративными правилами стали полем конструирования элитарности внутри профессиональной субкультуры работников научно-исследовательских институтов, некоторого разделения на тех, кто имел членский билет Дома ученых, и на тех, кто не имел его, в общей массе академических работников.

Статья посвящена анализу женской социальной памяти о жизни поселка гидростроителей и гидроэнергетиков Черёмушки в Хакасской АССР в 1970-е гг. Своей основной научной задачей авторы считают специальное изучение женских воспоминаний о быте того времени - более релевантных и репрезентативных, нежели мужские, при изучении истории повседневности (женщины лучше знают и помнят бытовые подробности). Соотнесение памяти женщин о жизни в новом городе в 1970-е гг. с памятью женщин, живших и работавших в аналогичных городах, построенных при ГЭС полутора десятилетиями ранее (Волжская, Каховская, Куйбышевская), выявило ряд отличий в аксиосфере разных поколений женщин, а также остроту реакций жительниц сибирских Черёмушек на социальные трансформации в стране периода перестройки. Их локальным символом стало разрушение построенного при советской власти колеса обозрения в местном парке, ставшего знаком утраченных надежд.

Статья анализирует судьбу Александры Георгиевны Кудашевой (1873-1921), чье имя вписано в мировую и российскую историю путешествий и этнографических описаний. Еѐ время, конец XIХ - начало ХХ в., отмечено «вторжением» женщин в мужскую область познания мира - географию. До Александры Кудашевой такие путешествия женщины совершали вместе с супругами, Александра же была в мировой истории первой, кто 12000 верст пути с Дальнего Востока до столицы Российской империи сумел одолеть в одиночку, без помощников и поддержки, на собственные средства. В дальнейшем Александра Кудашева была участницей бурных событий Первой мировой войны. Для неё - второй после Н.А.Дуровой «кавалерист-девицы» - женское предназначение было второстепенным в сравнении с желанием испытать себя, посоперничав с «сильным» полом.