Публикации автора

В статье рассматривается явление импликации, понимаемое как набор дополнительных, подразумеваемых смыслов, формально не представленных в высказывании, но вытекающих из эксплицитно выраженных средств либо обусловленных прагматическими факторами. Импликация является обязательным компонентом семантики косвенного речевого акта, в том числе косвенного репрезентатива. Форма практически любого косвенного высказывания, являющегося результатом транспонированного употребления синтаксической структуры, посредством его трансформации может быть приведена в соответствие с передаваемым им значением. Косвенные репрезентативы, имеющие обычно форму вопросительного предложения, демонстрируют различные потенции к трансформационным преобразованиям: наряду со случаями полного параллелизма вопросительной структуры и ее трансформа имеют место случаи отклонения от стандартного порядка трансформации. Это позволяет говорить о различных видах импликации в семантической структуре косвенных репрезентативов: конвенциональной, выводимой из составляющих предложения, и усложненной, для адекватной интерпретации которой требуется обширный языковой и ситуативный контекст. В исследовании обосновывается возможность градации объема имплицитной информации в зависимости от способности косвенного репрезентатива к трансформации в соответствии с имплицируемым суждением. Минимальной степенью имплицитности характеризуются речевые клише, конвенционально употребляющиеся в значениях, отличных от значения синтаксической структуры высказывания. Нестандартные высказывания, для адекватной интерпретации которых требуется широкий языковой и ситуативный контекст, содержат больший объем имплицитной информации, то есть характеризуются более высокой степенью имплицитности. На основании проанализированных примеров делается вывод о том, что степень имплицитности обратно пропорциональна степени конвенциональности речевого акта. Простейшая импликация свойственна косвенным репрезентативам, в которых исходное высказывание и его трансформ различаются только структурно. В других случаях наблюдаются более значительные расхождения в структуре и лексическом составе вопросительного предложения и его трансформа. К наиболее сложным относятся ситуации, когда имплицируемое суждение вообще не поддается вербальной интерпретации, хотя в целом адекватно воспринимается слушателем.

В статье рассматривается коммуникативный акт как нетождественный речевому акту и понимаемый как сложное явление, включающее как лингвистические, так и экстралингвистические составляющие коммуникативной ситуации, такие прагматические детерминанты, как: знания о мире, мнения, установки, цели адресанта, необходимые для понимания текста. Коммуникативный акт, являющийся центральным понятием теории коммуникации, оказывается многоэтапной структурой, где наиболее важным этапом является первый, подготовительный или превербальный этап, когда происходит осознание мотивов, потребностей, определяющих возможные варианты поведения (коммуникативные стратегии и тактики), и формируется коммуникативная интенция, направленная на реализацию глобальной социальной цели. Процесс коммуникации нередко характеризуется возникновением коммуникативных неудач, определяемых как некоторая «проблема» в общении, вызывающая непонимание между коммуникантами, причинами которой служат как лингвистические, так и экстралингвистические факторы. Устранение непонимания требует восполнения информационного вакуума, то есть компенсации. Сигналом о наличии коммуникативной неудачи могут служить эксплицитные вербальные маркеры, которые также сообщают о том, что в структуре основного глобального коммуникативного акта возникает дополнительный коммуникативный акт, направленный на преодоление коммуникативной неудачи, а следовательно, описываемый в терминах компенсаторности. Компенсационный коммуникативный акт, в отличие от глобального коммуникативного акта, всегда управляется коммуникативной целью преодоления коммуникативной неудачи.