Архив статей журнала
Мотив волшебной жены (мужчина сознательно берет в жены женщину, принадлежащую к нечеловеческому миру) — один из самых распространенных в фольклоре. Его встречаемость ниже всего в Австралии и Африке южнее Сахары. Как и другие мотивы, не отражающие представления о мире, а используемые в приключенческих повествованиях, «Волшебная жена», видимо, появилась не на африканской прародине, а уже в Евразии. Среди вариантов образа «Жена-собака» и «Жена-звезда» должны были быть известны до начала заселения Нового Света, о чем свидетельствуют параллели между индо-тихоокеанской окраиной Азии и Америкой. Распространение «Жены-собаки » совпадает с вариантом мотива леса, восстановленного после вырубки (Индокитай и Юньнань — Мезоамерика), а также вписывается в область встречаемости характерных для всего циркумтихоокеанского мира повествований, объясняющих появление культурных растений. В африканских традициях этиология растений практически отсутствует. Вариант с «Женой-лебедем» (гусыней / уткой / журавлем) был известен в Евразии позже 7 тыс. л. н., однако не позже 10–12 тыс. л. н. (есть в американской Арктике и на севере северо-западного побережья Северной Америки, но не на основной территории Нового Света). Характерная для эскимосов «Жена-лиса» находит параллели в Китае, Японии и на Сахалине. В Арктику этот мотив попал позже «Жены-гусыни». «Жена-голубка», скорее всего, распространилась во второй половине I тыс. н. э. Прямых доказательств связи мотива волшебной жены с тотемическими представлениями нет.