ВВЕДЕНИЕ. В статье рассматривается эволюция концепции целостности личности в международном праве. Анализ международно-правовых актов универсального и регионального характера, а также дел, рассмотренных в международных судебных и квазисудебных инстанциях, подтверждает двуединую природу этой концепции, которая состоит из права на физическую целостность и права на психическую целостность личности. Особое внимание в статье уделяется вызовам, создаваемым стремительным развитием нейротехнологий, которые требуют переосмысления содержания концепции целостности личности, в частности ее психической составляющей. В доктрине рассматриваются подходы, предлагающие либо сформировать новые, так называемые «нейроправа», либо включить их в уже существующее право на психическую целостность личности и защищать по аналогии с опытом защиты права на физическую целостность личности.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Исследование основано на комплексном анализе международно-правовых актов и прецедентной практики международных судебных органов. Методологическую основу составили общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, дедукция, системный подход) и специальные юридические методы (формально-логический, структурноюридический, сравнительно-правовой). Акцент сделан на сочетании сравнительно-правового метода и системного подхода при изучении и проведении анализа особенностей закрепления права на целостность личности среди фундаментальных прав человека на международном универсальном и региональном уровнях. Также дополнительно автор использует метод «лестничного исследования» при рассмотрении практики международных судебных органов в исследуемой сфере.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Установлено, что концепция целостности личности, закрепленная в международном праве, носит двуединый характер, охватывая физическую и психическую целостность. Показано, что если физический аспект разработан достаточно детально, то психическая составляющая долгое время оставалась в тени и лишь недавно стала предметом активных дискуссий. Выявлено, что развитие нейротехнологий (нейростимуляция, нейрохакинг, манипуляции с памятью) создает угрозы психической автономии и когнитивной свободе человека, что актуализирует вопрос о необходимости новой системы гарантий.
ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В статье обсуждаются различные доктринальные подходы к защите психической целостности: от расширения толкования существующих прав (права на уважение частной жизни, достоинство человека, свободы мысли) до создания новых специальных прав (право на психическую неприкосновенность, право на когнитивную свободу, право на психическое самоопределение). Автор присоединяется к преобладающей точке зрения, согласно которой «нейроправа» целесообразно рассматривать не как абсолютно новые права, а как логическое развитие существующих прав, в частности права на психическую целостность личности. Делается вывод о необходимости нормативного закрепления и конкретизации содержания психической целостности по аналогии с физической, с учетом современных нейротехнологических рисков, для обеспечения эффективной защиты фундаментальных прав и достоинства человека.
ВВЕДЕНИЕ. В условиях неуклонного роста числа мигрантов и вынужденно перемещенных лиц миграция имеет потенциал как для содействия развитию государств, так и для создания проблем для всех задействованных сторон. Соединенные Штаты Америки (далее – США) – государство, созданное мигрантами и длительное время занимающее первую строчку в списке стран мира по числу находящихся на их территории лиц, не обладающих гражданством государства пребывания. Отмеченное определяет особый интерес к опыту миграционной политики и законодательного регулирования миграции в США. В статье представлен анализ развития миграционной политики и миграционного законодательства США в XVII–XXI вв., особое внимание уделено использованию таких мер ограничения и контроля миграции, как задержание мигрантов и беженцев, а действующие нормы сопоставлены с международно-правовыми обязательствами государства.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Работа базируется на исследовании законодательства США в сфере миграции и вынужденного перемещения, анализе международно-правовых актов касательно миграции, вынужденного перемещения и защиты прав человека, использовании научной литературы на русском и английском языках, а также статистических и иных источников по теме исследования. Применены общенаучные и частно-научные методы познания: системный подход, анализ, синтез, формально-юридический, историко-правовой, а также сравнительно-правовой методы.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. По итогам проведенного исследования сделан вывод, что миграционная политика и законодательство США прошли в своем развитии ряд этапов, в ходе которых отношение к иммигрантам изменялось в диапазоне от поощрения миграции до введения жестких ограничений. Сформированные на сегодняшний день международно-правовые основы в сфере миграции и вынужденного перемещения не в полной мере связывают США по причине участия государства в малом числе применимых международных договоров, а действующие для США обязательства не в полной мере выполняются.
ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Инструментарий реализации миграционной политики США характеризовался значительным разнообразием и включал в себя как допустимые с точки зрения современного международного права методы, так и не вполне ему корреспондирующие, включая задержание и последующую депортацию мигрантов, беженцев и лиц, ищущих убежище, о чем свидетельствует мониторинг уставными (через процедуру Универсального периодического обзора) и договорными (прежде всего, через рассмотрение периодических докладов) органами реализации международно-правовых обязательств США. При этом крайне жесткие меры, анонсированные и уже предпринятые Д. Трампом в 2025 г., не являются радикально меняющими вектор развития миграционной политики, права и практики США, давно отошедших от либеральности и мягкости в установлении условий въезда на свою территорию и пребывания на ней мигрантов и беженцев.
ВВЕДЕНИЕ. В условиях освобождения полярных районов ото льда и пополнения научных данных об углеводородном потенциале арктического континентального шельфа актуальным является вопрос о справедливом разграничении юрисдикций между Соединенными Штатами Америки и Канадой в море Бофорта. 24 сентября 2024 г. правительства США и Канады опубликовали текст совместного заявления, которым анонсировали очередные переговоры по этому вопросу (в том числе в отношении разграничения континентального шельфа). Тем не менее, неучастие США в Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву 1982 г. и отсутствие рекомендаций Комиссии по границам континентального шельфа по представлению Канады ставят вопрос о возможности окончательного соглашения по разграничению моря Бофорта и, главное, о его легитимности с точки зрения международного права. В настоящей статье автор формулирует собственное видение по данному вопросу.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Теоретическую основу исследования составили научные юридические работы, изданные в течение последних пяти лет в России и за рубежом, нормативноправовая база представлена делимитационными договорами между прибрежными арктическими государствами, а также решениями Международного суда ООН и международных арбитражей по проблемам делимитации. Автор использовал общенаучные методы исследования (анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение, классификация, систематизация, прогнозирование) и частнонаучные методы (формально-юридический, сравнительно-правовой, метод юридической герменевтики).
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Автором сделан вывод, что создание целевой группы по делимитации в море Бофорта происходит в условиях климатических изменений, повысивших экономическую значимость региона и актуализировавших необходимость правовой определенности. Одновременно ряд прежних препятствий к переговорам в настоящее время утратил актуальность. Современный геополитический контекст дополнительно стимулирует заинтересованность сторон в мирном урегулировании спора. Отмечается, что делимитация континентального шельфа между Канадой и США за пределами 200 морских миль допустима, хотя США и не имеют статуса участника Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., а также принимая во внимание односторонний характер действий этого государства по публикации границ «расширенного континентального шельфа». Наряду с этим в будущем ключевым станет вопрос учета рекомендаций Комиссии по границам континентального шельфа для Канады.
ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Автор отмечает, что современные условия, в отличие от ситуации 1970-х годов, способствуют достижению компромисса между США и Канадой. Вместе с этим остается открытым ряд правовых вопросов, особенно в части разграничения континентального шельфа за пределами 200 морских миль. При этом отсутствие у Канады рекомендации Комиссии по границам континентального шельфа может отсрочить достижение итогового соглашения либо на текущем этапе привести к разработке временных решений. В целом, несмотря на благоприятный политический контекст, автор полагает, что преждевременно говорить о возможности быстрого завершения переговоров.
ВВЕДЕНИЕ. Обеспечение экологической безопасности – ключевое направление деятельности современного государства, от реализации которого напрямую зависит существование государства в целом. На современном этапе развития общества разработка четкого структурированного национального механизма для реализации деятельности в этом направлении становится таким же приоритетом, как обеспечение военной и экономической безопасности. За последние десятилетия в Российской Федерации отчетливо прослеживается взятие курса на экологизацию производства, на принятие мер в области обеспечения экологической безопасности, на реализацию основного конституционного права человека на благоприятную окружающую среду. Так, в ходе участия в форуме в рамках проведения IX Невского международного экологического конгресса В. В. Путин подчеркнул: «В России вопросы бережного, рачительного использования природных ресурсов, обеспечения экологической безопасности, качества жизни людей находятся в числе ключевых государственных приоритетов». В то же время, анализ нормативно-правовых актов, регулирующих вопросы обеспечения охраны природных ресурсов и экологии в целом, свидетельствует о наличии целого ряда пробелов.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В настоящем исследовании использованы труды как российских, так и зарубежных специалистов в области международного экологического и международного морского права. В ходе исследования использовались общенаучные методы познания: анализ, синтез, индукция, дедукция. Также в работе использовались специальные юридические методы: формально-юридический, технико-юридический, метод юридической аналогии, а также сравнительно-правовой метод.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В статье, с точки зрения различных подходов, произведен анализ теоретических концепций экологической безопасности. Рассматривается процесс формирования, становления и развития концепции экологической безопасности в Российской Федерации, обозначены нововведения и выявлены проблемы, существующие в нашей стране в отношении обеспечения экологической безопасности и реализации норм экологического законодательства в области обеспечения защиты и сохранения окружающей среды и всех ее компонентов.
ОБСУЖДЕНИЯ И ВЫВОДЫ. Экологическая ситуация во всем мире вообще и в России в частности требует безотлагательных мер по приостановлению процесса стремительного ухудшения состояния всех компонентов окружающей среды, вызванного в большинстве своем деятельностью человека: расточительным отношением к природным богатствам, нерациональным землепользованием и стремлением к экономической выгоде. Человечество столкнулось со сложной проблемой противоречий между своими растущими потребностями и невозможностью биосферы их обеспечить.
ВВЕДЕНИЕ. Предусмотренная Уставом Организации Объединенных Наций (далее ‒ ООН) обязанность Генеральной Ассамблеи организовывать исследования и делать рекомендации в целях «поощрения прогрессивного развития международного права и его кодификации» выполняется в настоящее время прежде всего посредством сотрудничества государств в формате Комиссии международного права ООН. Вне работы этой Комиссии роль исследований международного права (индивидуальных и коллективных) по-разному оценивается, начиная с вопроса о том, корректно ли вообще употреблять термин «неофициальная кодификация международного права». В настоящей статье исследуется, каково практическое влияние научных трудов на совершенствование современного международного права, особенно в контексте положений Устава ООН о «доктринах наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву». МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Исходными материалами при подготовке настоящей статьи выбраны комментарии к Уставу ООН, в том числе к такой его неотъемлемой части, как Статут Международного суда ООН, документы Комиссии международного права ООН, научные публикации по общему международному праву, включая исследования о его кодификации и развитии, его истории, как подготовленными отечественными, так и зарубежными правоведами-международниками. Использованы такие общенаучные методы познания, как анализ и синтез, а также специальные юридические методы, включая сравнительно-правовой. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Предусмотренное Уставом ООН понятие «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву» обозначает особый компонент более широкого понятия – «науки международного права». Только лишь проведения исследования конкретного вопроса международного права недостаточно для того, чтобы его результаты можно было отнести к «доктринам» в смысле ст. 38 Статута Международного суда ООН; предложены некоторые базовые характеристики таких «доктрин»: научный (академический) характер публикации результатов такого международно-правового исследования; учет при исследовании системности международного права (т. е. результаты исследования не должны сводиться к фрагментарной презентации конкретного вопроса международного права, вырванной из общего контекста его системы); профессиональные достижения автора публикации по международному праву, их признание в международном научном сообществе. Понятие «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву», используемое в Уставе ООН и в его комментариях, обозначает, прежде всего, теоретические разработки вопросов международного права, которые выполнены правоведами, индивидуально или в коллективе; это понятие не означает документ, изданный каким-либо государством. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В международноправовой литературе отражены различные мнения о роли юридических исследований в развитии международного права и его систематизации, в том числе различные мнения о соотношении терминов «наука международного права» и «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву» (последний термин предусмотрен ст. 38 Статута Международного суда ООН). В зарубежной международно-правовой литературе предложено, в частности, позитивное описание списка юристов-международников, чьи труды цитировались Международным судом ООН. Авторы настоящей статьи придерживаются более критической оценки, выявив, что в этом списке большинство составляют правоведы из США и Западной Европы. Напротив, Международный суд ООН не процитировал ни одного правового исследования ученых из России, Китайской Народной Республики или Африки и Латинской Америки. Такая дискриминация в отношении названных стран и регионов не означает, что международно-правовая наука в них менее развита, чем в США и странах Западной Европы. Доминирование англо-саксонских международно-правовых исследований в практике Международного суда ООН обусловлено, скорее всего, другими причинами, в том числе политическими, как показано в настоящей статье.
ВВЕДЕНИЕ. Принятие недружественных мер против третьих государств как способ принуждения к изменению политики не является чем-то новым для государств и может быть юридически приемлемым в конкретных случаях, определяемых Советом Безопасности Организации Объединенных Наций (далее – ООН) или соответствующих международному праву. При отсутствии связующего элемента между наказывающим и наказуемым государствами санкции являются односторонними, что в итоге равнозначно нарушению обычных принципов суверенного равенства и невмешательства, тем самым нарушая международное право. Европейский союз (далее – ЕС) стремится к применению особого подхода в отношении нескольких государств, включая Российскую Федерацию. Главная цель исследования – дать ответ на следующий вопрос: совместимы ли санкции ЕС против России с международным правом? МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Исследование начинается с характеристики понятия «санкции», его типологий, различных способов выражения и международно-правовой базы санкций. Далее последует оценка политической и правовой позиции ЕС в отношении санкций, которая завершается рассмотрением конкретного случая санкционного режима, принятого Брюсселем против России. В качестве основных источников в этой работе рассматриваются документы, принятые Специальным докладчиком ООН по вопросу о негативном воздействии односторонних принудительных мер на осуществление прав человека, а также правовая доктрина, судебная практика и нормативные акты. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Результаты проведенного исследования демонстрируют развитие в ЕС тенденции к концентрации полномочий в Совете ЕС посредством неопределенных и произвольных нормативных актов для принятия санкций против третьих государств. Эта тенденция приобрела большую популярность и легитимность после Лиссабонского договора и обусловлена стремлением ЕС напрямую влиять на важнейшие международные события и добиваться политических изменений в государствах, против которых направлены санкции, пытаясь заставить их суверенные органы принять те же ценности и принципы, что и брюссельская организация. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Понятие «санкции» включает в себя два различных механизма: решения, которые, хотя и могут быть недружественными, соответствуют международному праву; и односторонние принудительные меры, которые представляют собой нарушение международного права. Несмотря на то что режим санкций ЕС публично представлен под названием «ограничительные меры», такие меры принимаются вне рамок Совета Безопасности ООН и не имеют достаточной фактической базы для обоснования таких решений, тем самым попадая под действие односторонних принудительных мер, запрещенных международным правом.
INTRODUCTION. One of the catalysts of the development of the European investment fund industry has been the inception of the undertakings for collective investment in transferable securities (UCITS), the number of which currently exceeds 35,000 funds, who manage assets worth more than 9,5 trillion euros. UCITS are central to the European investment market with their substantive impact on the European economy having been evident for several decades. The identification of the legal factors contributing to the high efficacy level of these undertakings constitutes the primary objective of the research. To achieve this goal, the following tasks shall be addressed: 1) to examine the legal framework governing the activities of UCITS schemes at various stages of its development, so as to estimate the fundamental rules underpinning their operations; 2) to determine the specifics of the functioning of the collective investment vehicles under consideration in terms of modern legislation.
MATERIALS AND METHODS. Apart from general scientific methods (analysis, synthesis, induction, deduction, etc.), the specific methods employed within the research are as follows: historical-legal, formal-legal and technical legal methods, which determined the logical structure, content and scientific integrity of this article. The assessment of legislation, other legal acts of EU institutions, white papers, so as official documents of CESR and ESMA presented below is based on Russian and foreign doctrine, mainly in terms of categorization of various types of UCITS schemes.
RESEARCH RESULTS. The most significant findings of the research are summarized hereinbefore. 1. The European Union has implemented a comprehensive compendium of rules governing the activities of UCITS. 2. Conditions ensuring fair competition among UCITS at the EU level, as well as between these schemes and different types of funds operating in the US have been established. 3. Effective and uniform protection of investors has been provided. 4. Restrictions imposed on the free movement of UCITS within the EU have been eliminated.
DISCUSSION AND CONCLUSIONS. The legal framework for UCITS funds, which embodies a comprehensive set of rules, is continuously evolving. The high level of maturity of the regulatory framework for UCITS is determined not only by their significance to the European economy, but also because the collective investment schemes, in general, raise capital from retail investors. It requires additional safeguards to protect the latter’s rights and interests.
ВВЕДЕНИЕ. В статье представлен комплексный анализ нормативно-правовой базы, регулирующей область информационных технологий (далее – ИТ) в России и Швеции, проведена сравнительная оценка ключевых правовых инструментов, концепций и подходов к регулированию, включая ответственность за киберпреступления, процедуры лицензирования, практику стандартизации и безопасность критической информационной инфраструктуры. Кроме того, в статье рассматриваются роли и функции основных регулирующих органов в обеих странах.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Статья подготовлена на основе соответствующих правовых актов России и Швеции. Несмотря на наличие отдельных законов, полностью посвященных ИТ, некоторые положения можно найти в других видах правовых документов (например, в уголовных кодексах или постановлениях правительства). С помощью сравнительного подхода в исследовании очерчиваются рамки и полномочия государственных институтов, осуществляющих регулирование в сфере ИТ.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. И в России, и в Швеции наблюдается сходство в определении основных понятий, таких как критическая инфраструктура, что отражает общую проблематику, связанную, например, с вопросами безопасности. Основные законы в области ИТ содержат спектр ключевых терминов, включая, но не ограничиваясь, информационно-коммуникационной сетью / электронной сетью коммуникаций, оператором информационной системы, а также защитой информации / безопасностью сети и информационной системы. Хотя список ключевых определений может показаться довольно сходным, шведское законодательство, как правило, предлагает более широкие определения с целью охвата более общих областей в рамках ИТ, в то время как российские законодатели фокусируются на применении более конкретных терминов. Однако если в Швеции законодательство тесно связано с нормативной базой Европейского союза (далее – ЕС), то в России применяется более широкий подход, учитывающий новые технологические вызовы, такие как искусственный интеллект. В заключение следует отметить, что для эффективного регулирования ИТ необходимо найти баланс между согласованностью на международном уровне и возможностью адаптации на национальном, что позволит обеспечить высокий уровень кибербезопасности, стимулировать инновации и сохранить гибкость регулирования в динамичной цифровой среде.
ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Швеция делает ставку на внедрение нормативных актов ЕС, что имеет свои преимущества, такие как гармонизация, внедрение признанной на международном уровне практики, облегчение доступа на рынок и т. д. Однако такой подход может ограничить возможности страны по удовлетворению своих специфических потребностей и повлечь за собой дополнительное бремя, связанное с соблюдением директив ЕС. Более того, изменения в нормативных актах ЕС могут привести к необходимости обновления внутреннего законодательства, что потенциально может вызвать возникновение законодательных пробелов или коллизий, особенно в такой сфере, как ИТ. Сегодня, когда на повестке стоят искусственный интеллект и его риски, невозможно оставаться в стороне и ждать, пока международное сообщество договорится о применимом регулировании.
ВВЕДЕНИЕ. В статье рассматривается становление правового института институционального арбитража в Испании. Дан краткий обзор постепенных изменений в подходе испанского законодателя к указанному институту от полного запрета к полноправному включению его в правовое пространство. Исследованы законодательное регулирование образования и правового статуса постоянно действующих арбитражных учреждений (далее – ПДАУ), правовая природа их полномочий, обязанностей и ответственности. Дан общий обзор текущей ситуации, связанной с их деятельностью. Показано их значение в формировании современной системы третейского разбирательства Испании.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Материалом послужили труды испанских и латиноамериканских исследователей в области третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража, а также действующее арбитражное законодательство Испании, включая ряд актов органов судебной власти, имеющих ключевое значение. Методологическую основу исследования составили общенаучные и частнонаучные методы познания (диалектический метод, методы анализа и синтеза, дедукции и индукции, сравнительно-правовой и историко-правовой методы). РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В ходе проведенного исследования автор раскрывает наличие в Испании трех факторов, препятствующих полноценному развитию институционального арбитража. Это, прежде всего, слабые традиции применения третейского способа разрешения споров как такового. Иначе говоря, речь идет о способе, все еще неизвестном большинству населения, за исключением узкой группы профессионалов. Отсюда общее недоверие и скептицизм, основанные на привычной уверенности участников торгового оборота в том, что государственное судопроизводство предоставляет больше гарантий защиты их прав. Соответственно, такие общепризнанные в развитых арбитражных правопорядках преимущества, как конфиденциальность разбирательства и отсутствие процедуры обжалования арбитражного решения по существу, воспринимаются, наоборот, как негативные факторы. Затем, это весьма укорененный как среди делового сообщества, так и среди адвокатов Испании взгляд, что назначаемый стороной арбитр является ее «адвокатом», призванным представлять ее интересы перед председательствующим арбитром, что само собой вызывает недоверие к независимости и беспристрастности ПДАУ и арбитров. К сожалению, указанные факторы обусловливают крайне незначительное число арбитражных разбирательств в стране, что порождает третий фактор: недостаточно высокий профессиональный уровень сотрудников ПДАУ и арбитров из-за недостатка опыта. Автор показывает ведущую роль наиболее авторитетных ПДАУ в процессе преодоления указанных проблем.
ОБСУЖДЕНИЯ И ВЫВОДЫ. Дан краткий обзор постепенных изменений в подходе испанского законодателя к указанному институту от запрета к полноправному включению его в правовое пространство. Исследованы законодательное регулирование образования и правового статуса ПДАУ, правовая природа их полномочий, обязанностей и ответственности. Дан общий обзор текущей ситуации, связанной с их деятельностью. Показано их значение в формировании современной системы третейского разбирательства Испании. По итогам исследования автор обращает внимание на то, что несмотря на имеющий место прогресс в совершенствовании правового регулирования третейского разбирательства вообще и института институционального арбитража в частности, Испании предстоит еще долгий путь, чтобы создать полноценную и эффективную систему третейского разбирательства и тем самым стать в том числе привлекательной юрисдикцией для разбирательств в рамках международного коммерческого арбитража.
ВЕДЕНИЕ. В статье рассматриваются подходы, выработанные судами Азиатско-Тихоокеанского региона (на примере Сингапура, Гонконга и Малайзии) по вопросам соотношения свободы усмотрения арбитров при рассмотрении споров и соблюдения принципа естественной справедливости. Цель исследования – анализ подходов национальных судов к толкованию принципа естественной справедливости в контексте реализации арбитражем своих дискреционных полномочий (усмотрения) при решении переданных им споров. Риск необеспечения арбитрами баланса свободы усмотрения и естественной справедливости состоит в возможности отмены арбитражного решения.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В качестве материалов для исследования были использованы национальное законодательство стран Азиатско-Тихоокеанского региона, практика арбитражных институтов и судебных органов, а также существующие позиции исследователей института естественной справедливости в арбитраже и практикующих в сфере международного коммерческого арбитража специалистов. Методологическая основа исследования включает общенаучные (анализ) и специальные юридические (сравнительно-правовой) методы.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Международный коммерческий арбитраж широко рассматривается как альтернативный судебным разбирательствам в национальных судах механизм разрешения споров. При этом национальные суды часто участвуют в рассмотрении арбитражных решений в контексте их отмены в целях обеспечения соответствия арбитражной процедуры фундаментальным принципам естественной справедливости. Понимание принципа естественной справедливости не одинаково во всех юрисдикциях и зависит от места проведения арбитража, а также от того, какие правила согласованы сторонами для регулирования разбирательства. Арбитражное усмотрение важно для заполнения пробелов, оставленных правилами и руководящими принципами, сформулированными различными арбитражными институтами и практикой.
ОБСУЖДЕНИЯ И ВЫВОДЫ. В рамках исследования рассмотрены подходы национальных судов Сингапура, Гонконга и Малайзии к обеспечению баланса между усмотрением в арбитраже и соблюдением принципа естественной справедливости. На основании проанализированной практики предложены способы минимизации риска отмены арбитражного решения в связи с нарушением естественной справедливости, а именно необходимость установленного процедурного протокола, который обеспечивал бы определенность и устранял проблемы, возникающие в связи с применением арбитражем усмотрения, а также предварительное подробное ознакомление сторон с применяемыми арбитражными институтами процедурами.
ВВЕДЕНИЕ. Актуальность темы исследования определяется, во-первых, возрастающим значением энергетической дипломатии для разрешения современных проблем, возникающих в сфере международного энергетического сотрудничества, во-вторых, значимостью изучения проблем энергетической дипломатии с точки зрения науки международного права. Несмотря на то что энергетическая дипломатия формируется и реализует свой потенциал в международно-правовой среде, ей не уделяется должного внимания в юридической литературе, в том числе в научных работах по международному праву, что, в свою очередь, выглядит пробелом международно-правовой науки. Цель работы – обосновать международно-правовое понятие энергетической дипломатии, выявить ее связь с классической моделью дипломатии и одновременно специфику, предметно обозначить основные направления взаимосвязи энергетической дипломатии и международного права.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Проанализированы относящиеся к теме научные труды, международные договоры и документы международного права, акты национального законодательства государств. В качестве метода исследования использованы общенаучные и специальные методы познания, в том числе сравнительно-правовой и формально-юридический.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Энергетическая дипломатия производна от классической модели дипломатии. Существуют разнообразные трактовки дипломатии, акцентирующие внимание на ее различных аспектах и проявлениях. В статье обосновывается понимание дипломатии как средства осуществления внешней политики государства при помощи деятельности специальных субъектов (органов внешних сношений), применяющих невоенные приемы и методы в соответствии с международным правом. Прослеживается эволюция дипломатии и появление ее новых форм, отмечаются их особенности и международно-правовая составляющая. С учетом специфики энергетики, международного энергетического сотрудничества, их правового обеспечения с опорой на потенциал международного и национального права обосновывается самостоятельный характер энергетической дипломатии, ее возрастающая роль в современных условиях. Выявлены особенности энергетической дипломатии и предложено ее понятие, учитывающее международно-правовую составляющую. В современных условиях не сложились полноценные нормативно-правовые и институционально-правовые основы внешней энергетической политики и энергетической дипломатии Европейского союза (далее – ЕС). Отмечено, что легитимность применяемых в энергетической дипломатии рядом государств односторонних ограничительных мер небесспорна с точки зрения международного права. Предметно обозначены основные направления взаимосвязи энергетической дипломатии и международного права, выделены варианты легитимации национальных интересов государств в энергетической сфере с опорой на потенциал международного права.
ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Основные выводы проведенного исследования состоят в следующем. Во-первых, энергетическая дипломатия выступает новым функциональным направлением дипломатической деятельности. Она имеет единую сущность с классической дипломатией (служить средством осуществления внешней политики в соответствии с международным правом) и одновременно характеризуется рядом производных от энергетического сектора и энергетического права особенностей (специальная направленность на реализацию целей и задач внешней энергетической политики государства, участие в ней энергетических ведомств и подключение энергетических компаний, применяемые методы). Во-вторых, энергетическая дипломатия и международное право в процессе своего развития и функционирования взаимосвязаны и оказывают взаимообратное влияние друг на друга. Международное право определяет правовые рамки и формы реализации энергетической дипломатии (как и в целом дипломатической деятельности), а также играет определяющую роль в легитимации национальных интересов государств в сфере внешней энергетической политики, осуществляемой посредством энергетической дипломатии. В свою очередь, энергетическая дипломатия с опорой на потенциал международного права содействует обеспечению энергетической безопасности (национальной и международной) и тем самым – поддержанию международного энергетического правопорядка. В целом, энергетическая дипломатия оказывает влияние на процесс создания и действия норм международного права и вносит вклад в развитие международного права.
ВВЕДЕНИЕ. В статье представлен исторический обзор многолетнего процесса становления механизмов судебной защиты патентных прав, представляемых европейским патентом, который начался еще в 1950-х гг. и завершился началом деятельности Единого патентного суда в 2023 г. Показано, что создание подобных механизмов в пределах Евразийской патентной организации и Евразийского экономического союза может потребовать иных подходов из-за возможной централизации системы правовой охраны объектов промышленной собственности в рамках Евразийской патентной организации.
МЕТОДЫ И МАТЕРИАЛЫ. В качестве исследовательских материалов для данной статьи были взяты научные труды зарубежных и российских ученых и должностных лиц Европейского патентного ведомства и Евразийского патентного ведомства, правовые акты международного и регионального уровней и их проекты. Методологическую основу данного исследования составили общенаучные и специальные методы.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В статье предлагается периодизация возникновения и становления механизмов разрешения споров по европейским патентам, раскрываются причины и предпосылки создания единой патентной судебной системы в Европе и намечаются направления дальнейших исследований в части изучения перспектив создания аналогичных механизмов в Евразийском регионе. Некоторые выводы, сделанные в настоящей статье, могут способствовать увеличению числа таких исследований.
ОБСУЖДЕНИЯ И ВЫВОДЫ. Европейский союз накопил существенный опыт в процессе создания механизмов разрешения споров по европейским патентам. Уникальность Единого патентного суда представляет особый интерес, когда речь идет об изучении перспектив создания судебных или квазисудебных механизмов разрешения патентных споров в рамках Евразийской патентной конвенции. Однако тенденции развития Евразийской патентной организации и возможная централизация региональной системы охраны объектов промышленной собственности может означать, что евразийский аналог Единого патентного суда может получить иную институциональную форму.