Архив статей журнала
Статья призвана выявить причины зарождения, интеллектуальные истоки и эволюцию системного подхода в советской науке о международных отношениях 1970-х–1980-х гг. Обращение к этому опыту теоретизирования востребовано в связи с интенсификацией дискуссий относительно отечественных подходов к научному осмыслению межгосударственных взаимодействий. Системный подход возник как ответ на аномалии, с которыми сталкивался марксизм-ленинизм в объяснении международной обстановки. Наибольшую опасность для его доминирующего положения создавали ослабление межимпериалистической борьбы после Второй мировой войны, сохранение капитализма и нарастание противоречий внутри социалистического лагеря. В результате даже закрепление господствующей парадигмы в качестве идеологической догмы оказалось неспособно предотвратить научную революцию. Вместе с тем она осуществлялась скрыто, а коренная ревизия маскировалась под косметическую реинтерпретацию учения. Внедрение системного подхода подготавливалось тремя путями: манипуляциями наследием основоположников марксизма-ленинизма, освоением буржуазной литературы, внедрением терминологии общей теории систем. В его становлении ведущую роль сыграли Э. А. Поздняков и М. А. Хрусталёв. Теоретики задали широкие рамки анализа на высоком уровне абстракции, с тем чтобы избежать обвинений в идейном ренегатстве. При этом они разработали оригинальную схему анализа, в ряде отношений опередив представителей буржуазной науки, с которыми находились в заочной дискуссии. Тот факт, что эти построения не всегда оказывались востребованы в прикладных исследованиях и официальном дискурсе советского руководства в 1980-х гг. также свидетельствует о нетривиальности полученных результатов. Они приводили к логически обоснованным, но политически неудобным следствиям. Обращение к опыту разработки системного подхода в СССР даёт значимые уроки для дальнейшего развития теоретической мысли в России. Он формирует интеллектуальную альтернативу ряду более обсуждаемых в отечественной науке подходов.
Статья представляет собой развёрнутый аналитический комментарий к основным концептам, идеям и научным построениям, выдвинутым И. Г. Тюлиным в его докторской диссертации, посвящённой исследованию процесса формирования и эволюции французских теорий международных отношений и концепций внешней политики по состоянию на конец 1980-х годов. Основной исследовательский вопрос: сохраняют ли свою значимость обсуждаемые в ней проблемы и аргументы, касающиеся путей эволюции французской внешнеполитической мысли, в современных, фундаментально изменившихся условиях? Ответ на него потребовал использования текстологического и сравнительно-исторического методов. Структурно статья состоит из введения, трех разделов и заключения. В первом разделе, посвящённом методологии, особое внимание обращено на показанную в работе И. Г. Тюлина обусловленность внешнеполитической мысли Франции национальными культурными традициями, а также на её анализ как целостной системы идейно-теоретического производства. Во втором разделе рассматриваются место и роль теорий и концепций в структуре французской внешнеполитической мысли, институциональные механизмы её формирования и эволюции по состоянию, сложившемуся на конец 1980-х годов. В третьем разделе даётся по необходимости краткий обзор изменений, которые произошли с тех пор в институциональной и теоретико-концептуальной сферах современной французской внешнеполитической мысли. Анализ этих изменений в свете тюлинских идей показывает, что в них находят своё проявление описанные в диссертации преемственность и тенденции идейно-теоретического производства в современной Франции. Присущие ей такие черты, как социологизм, стремление позиционировать собственную идентичность, этатизм, внутренняя противоречивость и преобладание политического реализма, сохраняются и в настоящее время. Однако они развиваются в новом, ультралиберальном контексте, который придаёт свою специфику содержанию теорий, концептуальных схем, общественно-политических дебатов и способов выражения их участниками своего мнения. В заключении делается вывод о том, что в диссертации И. Г. Тюлина убедительно показана сложная, полная оттенков и в то же время во многом единая картина внешнеполитической мысли Франции, без изучения особенностей формирования и эволюции которой трудно понять современные перипетии внешнеполитического курса этой страны.
Статья посвящена анализу деятельности И. Г. Тюлина как организатора научных исследований в МГИМО по теоретико-методологическим проблемам, а также его работам по изучению политической мысли Франции и становлению международных исследований в Советском Союзе и затем в России. Отмечается, что внимание к теоретическим вопросам в СССР изначально было минимальным, однако затем стало формироваться понимание необходимости развития теоретических знаний. Этому способствовали исследования, проводимые в институтах Академии наук СССР, а также в МГИМО. Показано, что в конце 1980-х – 1990-х гг. интерес к концептуальным исследованиям международных отношений стали проявлять представители Министерства иностранных дел СССР. В условиях возрастающего интереса к теоретическому и концептуальному осмыслению международных отношениях в 1976 г. в МГИМО была создана Проблемная научно-исследовательская лаборатория системного анализа международных отношений. Вскоре её возглавил И. Г. Тюлин, который сначала как заведующий Проблемной лабораторией, а затем в качестве проректора по науке стал одним из наиболее ярких организаторов исследований в области международных отношений в СССР/ России. Автор выделяет и анализирует пять основных и взаимосвязанных областей, где И. Г. Тюлин проявил себя как организатор науки, а также исследователь международных отношений: 1) системный анализ в международных отношениях и междисциплинарные исследования; 2) методы изучения международных отношений; 3) международные исследования в СССР/России; 4) теоретическая мысль Франции; 5) конфликты и переговоры в международных отношениях. В статье делается заключение, что И. Г. Тюлин дал начало целому ряду направлений развития отечественных (и не только отечественных) международных исследований. В конце 1980-х – 1990-х гг. им были инициированы работы по системному анализу международных отношений, междисциплинарности, методам исследования, а также международным конфликтам и переговорам на базе количественных методов и моделирования. При этом им проводилась чёткая линия на поиск подходов к прикладным исследованиям, но на качественной методологической и методической базе. Эти направления сегодня развиваются как в МГИМО, так и в целом в России.
В 2022 г. ЕС впервые в своей истории начал предоставлять финансовую помощь на военные нужды воюющему государству, Украине, и создал механизмы, стимулирующие поставки странами-членами вооружений и военной техники (ВВТ) Киеву. Принятые меры были обозначены как «силовые инструменты» внешней политики Брюсселя, которые он развил в ответ на «возвращение в Европу войны высокой степени интенсивности». При этом на протяжении 2000–2010-х гг. Брюссель подчёркивал уникальность имеющегося у него набора несиловых внешнеполитических инструментов, гордился своей способностью добиваться реализации интересов, не прибегая к силе, и демонстративно избегал любых проявлений военно-силового давления в международных отношениях.
В статье автор обращается к вопросу о том, что такое внешнеполитические инструменты и какие существуют их виды (силовые, несиловые и гибридные). Затем рассматривает, какими инструментами располагает ЕС, определяет, какие из них являются для него традиционными, а какие были развиты относительно недавно. Путём анализа внешнеполитических документов выявляются интересы ЕС в исторической перспективе в отношении стран «восточного соседства» – Азербайджана, Армении, Беларуси, Грузии, Молдовы и Украины – и рассматривается практика применения инструментов на этом направлении за годы, прошедшие с момента разработки т. н. «восточной политики» (Европейской политики соседства и Восточного партнёрства). На основании представленных данных сделаны выводы об особенностях применения несиловых, силовых и гибридных инструментов в отношении стран «восточного соседства», о сути произошедших трансформаций и высказываются предположения об их причинах. Изменения во внешнеполитическом инструментарии ЕС позволяют выявить тенденции его развития и особенности политики в отношении шести постсоветских стран, которые сохраняют своё приоритетное значение для ЕС и остаются в сфере жизненно важных интересов России.
XVIII в. во многих отношениях определил судьбу Российской империи. В стране созревали внутренние предпосылки для модернизации, были достигнуты серьёзные внешнеполитические успехи. Пётр I «прорубил окно» в Европу, а Екатерина II решила задачу открытия для России Чёрного моря. Последнее не только позволило перенести центр земледелия России в южные плодородные земли, но и открыло путь к новым международным морским путям. Геополитические возможности страны заметно расширились. Оказалась «приоткрытой» даже дверь в Африку. До получения выхода в Чёрное и Средиземное моря контактов у России со странами Северной Африки практически не существовало. Именно в екатерининскую эпоху возникла возможность российского взаимодействия с Египтом, Алжиром, Марокко, Тунисом и Триполи. В данной статье исследуются внешнеполитические инициативы России в Северной Африке в царствование Екатерины II. Российская деятельность на этом континенте дополняла усилия на главном для внешней политики Российской империи во второй половине XVIII в. горизонте противоборства с Турцией. Используя сепаратистские движения на окраинах Османской империи, Россия добивалась ослабления и отвлечения сил своего противника во время русско-турецких войн. В мирное время Россия стремилась обеспечить безопасность своих торговых судов. Во второй половине XVIII – начале XIX вв. российская торговля в Средиземном море страдала от нападения корсаров варварийских государств, а именно Туниса, Алжира и Триполи. Для разрешения этой проблемы Россия оказывала давление на Порту, а также пыталась заключить мирные договоры с государствами Северной Африки. Первые шаги России на Африканском континенте были очень скромными, не лишёнными авантюризма, и далеко не все планы удалось реализовать. Статья написана на базе документов из Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) и Российского государственного архива древних актов (РГАДА), которые позволяют понять, как принимались решения и велись переговоры со странами Северной Африки. Некоторые аспекты первых российско-африканских контактов рассматривались в российской и зарубежной исторической литературе, но большее внимание уделялось отдельным сюжетам и странам. В данной статье предпринята попытка всестороннего обозрения причин и содержания внешней политики России XVIII столетия в отношении Северной Африки.
Статья посвящена формированию представлений о «цивилизационной» многополярности (понимаемой как множественность центров силы, представляющих отличные друг от друга цивилизации, в международной политике) у русских религиозных мыслителей. Анализируется постепенное вызревание идеи наличия в мире нескольких цивилизаций, помимо западной (романо-германской), складывание представлений о потенциале становления каждой из них полюсом силы и о месте России в условиях прогнозируемых изменений в системе международных отношений. Рассматриваются первые ростки критики европоцентризма у тех русских философов и публицистов, для которых православие и религиозное мышление являлись принципиальной исходной точкой в рассуждениях. Отмечается медленное преодоление пережитков «русского европеизма» и планов колониального передела мира у русских мыслителей второй половины XIX века. Прослежены конкретные этапы формирования представлений о цивилизационной многополярности, становившихся всё более выраженными при движении от Н. Я. Данилевского к В. И. Ламанскому и, далее, к К. Н. Леонтьеву. Рассматриваются преломления идеи о грядущей мировой войне и «пробуждении Востока» в концепциях религиозных мыслителей рубежа XIX–XX веков, включая В. А. Грингмута, Л. А. Тихомирова, Э. Э. Ухтомского, С. Н. Сыромятникова. Демонстрируется прогностическая ценность всех перечисленных концепций. Особое внимание уделено евразийцам 1920-30-х годов: постепенному формулированию их лидерами Н. С. Трубецким и П. Н. Савицким доктрины перехода системы международных отношений в состояние автаркичных «миров»-цивилизаций, а также религиозному обоснованию желательности такой трансформации.
В статье проводится анализ взаимодействия представителей Белграда и Брюсселя в процессе принятия предложения ЕС (EU Proposal). Автор выделяет ряд факторов, приводящих к расхождению позиций Белграда и Брюсселя. Одной из ключевых проблем стала преждевременная передача полномочий от Миссии ООН в Косово (МООНК) к Европейскому Союзу, вызванная неспособностью МООНК обеспечить защиту неалбанского населения Косово и провалом переговоров о статусе региона, что в итоге привело к одностороннему провозглашению независимости Косово. Несмотря на достигнутые технические соглашения, поддерживавшие регион на пути европейской интеграции, ЕС столкнулся с рядом кризисов, включая массовый выход косовских сербов из политических, судебных и полицейских структур, что осложнилось ситуацией, связанной с конфликтом на Украине. Эти факторы ускорили переход к неформальным соглашениям, не требующим законодательного одобрения и находящимся вне контроля избирателей. Основная цель предложения ЕС — ускорить процесс нормализации, однако его ключевое положение, обязывающее Сербию фактически признать независимость Косово, Белград рассматривает как пересечение «красной линии». Несмотря на отсутствие юридически обязывающей силы, ЕС располагает значительными рычагами давления, включая возможность введения экономических санкций, которые, однако, могут усилить антиевропейские настроения. В статье делается вывод, что стратегия ЕС, основанная на неформальных соглашениях и избегании прямой конфронтации, в перспективе может способствовать достижению результатов, но при этом усиливает политическую напряжённость как в Сербии, так и в Косово. Конечный результат применения данного подхода остаётся неопределённым и может иметь долгосрочные последствия для ЕС и стабильности в регионе Западных Балкан.
В статье поставлена цель определить внешнеполитические приоритеты современного Китая посредством анализа зарубежных визитов председателя КНР Си Цзиньпина. Рассматривая динамику и содержание зарубежных визитов национального лидера, авторы делают выводы об эволюции векторов внешней политики государства. Особенно продуктивным этот подход представляется для Китая, где визит лидера страны – это действие, заслуживающее особого внимания в силу исторически сложившихся причин. Си Цзиньпин в течение первого десятилетия нахождения в должности главы КНР значительно изменил подходы к дипломатии национального лидера посредством зарубежных визитов. Если для первого срока (2013–2018 гг.) была в целом характерна та же модель «выездной активности», что и у его предшественников, начиная с рубежа 1980–1990-х гг., то для второго срока (2018–2023 гг.), даже с поправкой на вынужденную паузу, вызванную пандемией коронавируса, характерно возвращение к более традиционной модели китайской дипломатии, которая исходит из чувства самодостаточности и предполагает сокращение числа зарубежных поездок. Данный вывод подкрепляется сравнением как двух сроков правления Си Цзиньпина, так и дипломатии национального лидера посредством зарубежных визитов при Ху Цзиньтао (2003–2013 гг.) В связи с переизбранием Си Цзиньпина на третий срок как главы КНР, данное исследование позволяет установить текущие приоритеты внешней политики Китая. Авторы отмечают, что в 2018–2023 гг. лидер КНР стал чаще посещать страны Юго-Восточной Азии (особенно Индонезию и Вьетнам) в ущерб дипломатической активности на западноевропейском направлении; при этом Россия и США по-прежнему остаются главными странами для внешней политики КНР. В качестве данных для исследования были использованы материалы Министерства иностранных дел КНР, Администрации Президента Российской Федерации, а также данные исследовательских проектов China Vitae и China Power.