Архив статей журнала
В статье рассматриваются ограничения преобладающих в западной науке подходов к анализу цифровой гегемонии американских технологических корпораций, сформированных под влиянием теоретического наследия Антонио Негри.
Подчёркивается, что акцент Негри на «множестве» и борьбе, основанной на идентичности, способствовал выявлению и осмыслению целого ряда противоречий — расовых, гендерных и классовых, — воспроизводимых и усиливаемых в цифровом пространстве. Вместе с тем категорическое отрицание роли суверенного государства как субъекта борьбы с гегемонией привели эти подходы к устойчивому стратегическому тупику. На основе обширного анализа критической литературы и эмпирических примеров исследуются различные формы стихийного сопротивления «снизу – вверх» — платформенные кооперативы, пиринговые сети, блокчейн-инициативы, аудит алгоритмов, просветительские кампании — и показывается их неспособность существенно поколебать монопольное положение Big Tech. Опираясь на «акторный треугольник» глобального управления Роберта Кокса (Империя, суверенное государство, гражданское общество), автор обосновывает, что эффективное противодействие цифровой гегемонии возможно лишь при формировании альянса государства и некооптированных сегментов гражданского общества. Отдельное внимание уделено странам Глобального Юга, где сочетание доминирования Big Tech и опосредованного через НПО гражданского общества зачастую подрывает усилия государств по обеспечению цифрового суверенитета. В качестве контрпримера рассмотрен опыт Китая, где с 2016 г. государство установило политические ограничения для национальных Big Tech, реализовало ориентированную на народ регуляторную политику и сохранило суверенный контроль над цифровым пространством. Несмотря на некоторые внутренние противоречия, данный опыт демонстрирует, что альянс государства и общества способен приносить ощутимые результаты в противостоянии цифровой мощи Империи.
В заключение делается вывод, что преодоление цифровой гегемонии требует отхода от парадигм, ориентированных на спонтанность, в пользу стратегий, поддержанных государством, — особенно в странах Глобального Юга.
Внимание научного сообщества к проблематике БРИКС обусловлено кардинальными переменами, происходящими в мире, поиском новых путей построения политического взаимодействия. В этом отношении БРИКС представляет собой относительно новую структуру, которая в значительной степени ориентирована на развитие Глобального Юга.
Гипотеза исследования заключается в том, что формирующаяся по сетевому принципу новая политическая организация мира будет иметь более сложную структуру, чем конфигурация мирового порядка, которую образуют ведущие государства в виде одного или нескольких полюсов, как это обычно представляется. БРИКС развивает свою сетевую структуру. В результате происходящих изменений наблюдается структурное соответствие организационного принципа БРИКС и структурой политической организации мира. Исследовательский вопрос формулируется следующим образом: существует ли соответствие между этими двумя организационными структурами и, если да, то что необходимо сделать БРИКС для усиления своих позиций в складывающейся новой политической организации мира.
Изначально БРИКС ставил перед собой экономические задачи. В итоге БРИКС стал занимать уверенные позиции в глобальном управлении в сфере экономики. Затем рамки деятельности объединения расширились. В сферу интересов БРИКС, хотя и не в качестве центральных, стали входить социальные вопросы, такие как образование, здравоохранение, что побудило БРИКС активно включиться в решение политических вопросов.
Оказывается, что политическая организация мира и БРИКС всё в большей степени трансформируются в сетевые структуры. Это соответствие структурных организаций теоретически позволяет БРИКС сначала вписаться в политическую организацию мира, а затем и дальше трансформировать её. Для этого БРИКС имеет необходимые ресурсы, а также опыт сетевого и цифрового взаимодействия. В то же время успешная реализация устремлений БРИКС выстраивать контуры новой политической организации мира возможна лишь при использовании «силы идей», т. е. предложений по тому, какой должна быть эта новая политическая организация мира.
В целом же БРИКС может и в дальнейшем участвовать в глобальном управлении, быть одним из звеньев сетевой политической организации мира, причём довольно крупным звеном, а может стать архитектором новой политической организации мира, предложив её контуры и принципы функционирования.
Статья посвящена переосмыслению концепции «поворота России на Восток» через постановку более широкого исследовательского вопроса — каким образом возможно инициировать «поворот Востока к России». Теоретическая основа анализа восходит к научному наследию академика А. В. Торкунова и акцентирует внимание на институциональных и идейных условиях реализации российской политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Автор выделяет четыре группы факторов, определяющих перспективы этой стратегии: (1) характер региональной стабильности и нестабильности; (2) степень дружественности или недружественности стран региона; (3) особенности экономической динамики АТР, во многом зависящей от состояния китайско-американских отношений и внутренних приоритетов КНР; (4) идейно-ценностные рамки, показывающие ограниченность антиамериканизма и многополярности в качестве универсальных стратегических оснований. Центральное место в анализе занимает «фактор Китая», рассмотренный на основе поквартальной динамики 2022–2025 гг., что позволяет выявить постепенный переход позиции Пекина от доброжелательного нейтралитета к более прагматичной и осторожной линии поведения. Рассматриваются попытки Китая утвердиться в роли посредника в украинском конфликте, пределы концепции «партнёрства без границ», уроки, которые Пекин извлекает из украинского опыта для своей политики в отношении Тайваня. Экономическое измерение двусторонних связей характеризуется не столько стратегическим разворотом, сколько адаптацией и замещением, обусловленными санкционными ограничениями. Делается вывод о том, что при всей сохраняющейся стратегической значимости России для Китая расширение «полей расхождений» формирует новые риски для согласования интересов. Устойчивость «поворота Востока к России» возможна лишь при опоре на постепенную институционализацию сотрудничества, включение в региональные процессы и отказ от излишней идеологизации внешнеполитического курса.