GRAPHOSPHAERA: ПИСЬМО И ПИСЬМЕННЫЕ ПРАКТИКИ

В 2008 г. в алтарной зоне Успенского собора во Владимире на росписи, выполненной в эпоху Андрея Рублева, было обнаружено граффито, состоящее из двух строк с одинаковым текстом. А. А. Медынцева, исследовавшая надпись, считала ее записью заказа на требы, которые священник и дьякон Успенского собора должны были выполнить, выехав в «стан». Дублирующая надпись в таком случае является следствием повторного вызова служителей храма. Согласно уточненному прочтению, в граффито зафиксировано употребление народной формы имени Евстафий - Останя («WcmaHA»). Надпись же следует трактовать так, что Останя вызывает «попа да дьякона» Успенского собора на какое-то судебное или административное разбирательство, скорее всего, в качестве свидетелей. Если это верно, двойное граффито с одинаковым текстом в месте непосредственной службы вызываемых становится очень интересным примером повестки или позовницы, отраженной в храмовой эпиграфике первой половины XVI в., и еще одним примером настенной надписи деловой тематики.

В статье рассмотрены приемы составителей летописей 1440-х гг. (Летопись Авраамки, Рогожский летописец, Комиссионный список Новгородской I летописи младшего извода) на участке «Повести временных лет» (статьи за IX -начало XII в.; далее: ПВЛ). Выдвинута гипотеза, что при работе с летописным материалом, описывающим реалии давно прошедшего времени, составители летописей работали со своими источниками по очереди - чересполосно. Они не пытались увеличить объем существующей информации внутри одной годовой статьи, а использовали некий механический способ, используя текст второго источника либо для увеличения количества годовых статей при сохранении их небольшого объема (Летопись Авраамки, Рогожский летописец), либо (в случае, когда такие дополнения невозможны) используя первый и второй фактически идентичные по тексту источники попеременно (Комиссионный список). Эти приемы работы летописца следует противопоставить приему, который можно назвать контаминацией, когда смешение источников, в основном, происходит внутри летописного известия, как, например, при создании текста Новгородской Карамзинской летописи.

Статья посвящена дате выходных записей древнерусских пергаменных кодексов XI-XIV вв. как одному из основных компонентов формуляра текстов этого вида. Выходные записи являются одной из форм внелетописной фиксации сведений исторического характера, а именно состоявшихся книгописных работ по заказу физического лица / группы лиц (как частных, так и носителей светской или церковной власти), а также духовной корпорации. Иногда эти сведения дополняются упоминанием социально значимых событий, что сближает выходные записи древнерусских рукописных книг XI-XIV вв. со статьями летописей. В статье анализируется структура даты выходных записей, а также употребление эквивалентной дате формулы «при Х, при Х1», служащей способом дополнительной характеристики времени написания кодекса. Структура даты выходных записей соотносится с компонентами конечного протокола княжеских актов Руси. Это необходимо для выяснения связи древнерусских скрипториев с протоканцелярской практикой светских и церковных властей.

Яркой чертой древнерусских летописей являются «пустые годы». Если «пустые годы» следуют один за другим, они могут писаться как в столбик, так и в строчку; начиная с XV в. встречается третий вариант: «пустых годов» вообще не писать. В статье ставится вопрос о том, какой способ оформления «пустых годов» является древнейшим. Автором были просмотрены 43 летописных рукописи XIII-XVIII вв. (в подлиннике либо в цифровых копиях). В большинстве кодексов, если «пустые годы» вообще есть, они пишутся в строчку. Написание в столбик присутствует только в четырех памятниках. В трех из них это, по-видимому, решение писца непосредственно дошедшей до нас рукописи, однако в четвертом - Синодальном списке Новгородской I летописи - написание в столбик восходит, вероятно, к глубокой древности. Автор приходит к выводу, что в «Повести временных лет» 1110-х годов «пустые годы» были написаны в строчку, однако в более раннем киево-печерском летописании XI в., возможно, они писались в столбик, что подтверждается параллелями из ранней анналистики других стран.