ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Раскин (Субсидирование риса) и PKH (Условные денежные выплаты для семей с низкими доходами) — это программы социальной защиты, направленные на снижение уровня бедности в Индонезии. Используя метод разницы в различиях, в этом исследовании тщательно изучается влияние Раскина и PKH на расходы на питание бедных индонезийских домохозяйств. В анализе использовались данные обследования семейной жизни Индонезии (IFLS) 2007 и 2014 годов. Результаты показывают, что реализация программы Раскина оказывает значительное влияние на потребительские расходы бедных домохозяйств. Это связано с тем, что большинство бедных домохозяйств получают Раскин в качестве основного продукта питания для удовлетворения потребительских потребностей своего домохозяйства, особенно в периоды кризиса, изменения климата или неурожая. Другие факторы, которые также влияют на объем расходов бедных домохозяйств на потребление продуктов питания, включают возраст главы домохозяйства, количество членов домохозяйства и местонахождение домохозяйства. С другой стороны, PKH не оказывает существенного влияния на потребительские расходы из-за отсутствия достоверных данных о целевых получателях, поскольку его реализация требует соблюдения поведенческих норм, связанных с посещением детьми школы и дородовым медицинским осмотром. Таким образом, улучшения программы как для Раскина, так и для PKH осуществляются путем постоянного обновления целевых данных бедных домохозяйств, чтобы предоставляемая помощь могла быть получена правильной целью. Кроме того, очень важно способствовать пониманию и повышению осведомленности, чтобы побудить детей посещать школу, а беременных женщин пользоваться услугами здравоохранения с интенсивной социализацией и помощью, особенно для бедных домохозяйств.

Книга «Political Rumors: Why We Accept Misinformation and How to Fight It» («Политические слухи: почему мы принимаем недостоверную информацию и как с этим бороться?») представляет результат многолетних исследований Адама Берински, посвящённых анализу разных сторон одной из форм недостоверной информации - слухов. Рассматриваются особенности распространения и устойчивости слухов в медиапространстве, обусловливаемые их вирусностью, повторяемостью и социальной передачей. Отдельное освещение получают факторы, связанные с верой в мисинформацию, среди которых выделяется склонность к конспирологическому мышлению и догматизму, а также политическая невовлечённость. Сочетая психологический и политологический подходы, автор книги делает акцент на особенностях восприятия слухов и их опровержения. Несмотря на то что эффект оказывается краткосрочным, продуктивной стратегией является коррекция слухов, резонирующая с политической ориентацией индивида. В рамках описания серии экспериментов в книге доказывается склонность людей подтверждать свои убеждения, в связи с чем бóльшим доверием обладают источники, чья партийная идентичность соответствует представлениям человека. В то же время в случае опровержений, напротив, люди более восприимчивы к информации, транслируемой источниками, которым выгодно существование слуха. Книга предлагает по-новому взглянуть на возможности разоблачения слухов, смещая фокус с нейтральных источников опровержения на имеющие явную политическую окраску и задействуя психологические и эвристические механизмы восприятия информации.

В обзоре, посвящённом дискуссии вокруг исследований потребительских ожиданий, внимание сфокусировано на методологических особенностях и актуальных проблемах измерения Индекса потребительских настроений (ИПН) в пространстве социологии. Обосновывается необходимость обсуждения роли неэкономических факторов формирования потребительских ожиданий - социологических (социально- демографических) оснований, влияния социального окружения (институтов), укоренённой роли массмедиа. Такой подход позволяет объяснять аномалии, возникающие в моделях временных рядов, особенно в периоды экономической турбулентности. В рамках исследования приведена история развития психологической экономики (теоретическое основание ИПН), рассмотрены ключевые подходы, тезисы и исследования. Большинство исследований потребительских настроений до 1990-х гг. выстроены в виде описания экономических моделей и результатов без включения в описание социологической рефлексии. С 1990-х гг. появляются новые направления и исследования, в которых ставится задача поиска содержательной аргументации изменения индекса в периоды экономических перемен. Полученные результаты зачастую носят разрозненный характер, в них отсутствуют звенья, системно связывающие потребительские ожидания, социальные факторы и макроэкономику. Одним из вариантов поиска «теории среднего уровня» является выработка концептуальной рамки, основанной на концепции укоренённости, предложенной Ш. Зукин и П. Димаджио. В обзоре показано, что некоторые формы укоренённости позволяют объяснять на содержательном уровне отклонения либо устойчивую направленность потребительских ожиданий в ходе анализа временных рядов. Массмедиа в таком случае может не только методически дополнять анализ ИПН, но и выступать в качестве одной из сторон укоренённости экономического действия. Важным результатом работы стала разработка обновлённой концептуальной схемы, включающей укоренённость в качестве значимой переменной при построении эконометрических моделей, указывающих на специфику и возможные ограничения такого подхода. Статья вносит вклад в расширение практик включения ИПН в состав социологических лонгитюдных исследований, в том числе с добавлением массмедиа в качестве дополнительной переменной.

Значительная часть рассуждений в контексте категории харизмы Макса Вебера адресована процессам рутинизации и объективации, результатом которых является деперсонализация и потеря революционного характера в содержании первоначально личного качества индивида. Однако существуют примеры пересечения личных и рутинизированных типов, когда, с одной стороны, провозглашаемые идеи являются неординарными и инновационными, но ограничиваются обособленной сферой влияния и не претендуют на статус всеобъемлющих революционных принципов. С другой стороны, сохраняется личный характер, то есть отсутствует деперсонализация, характерная для рутинизированных форм. Возникает ряд вопросов: есть ли здесь место харизме? Уместно ли говорить о повседневном варианте феномена, при этой избегая «безблагодатного» содержания? Для уточнения тех случаев, когда в противовес сфабрикованному характеру применение категории является допустимым и уместным, необходимо обратиться к генезису повседневной харизмы. Ключевым источником аргументации в статье выступает предложенный К. Кремером вариант модифицированного классического содержания термина в контексте анализа рыночных констелляций. Как следствие, на основании предложенного подхода в сочетании с работами Н. Биггарт, У. Бахмана, Р. Сеннета, Ш. Н. Айзенштадта, П. Бурдьё, С. Тёрнера, А. Бьёнфе и Е. Хорн систематизируется представление о процессе конструирования повседневной харизмы, механизме возникновения отношений подражания и подчинения и способах укрепления легитимности повседневной харизмы. В свою очередь, на примерах «экономического актора» К. Кремера и стратегий розничной торговли брендов класса люкс демонстрируются возможности применения категории «харизма» к случаям, когда слияние экономических и социальных основ предполагает смещение акцента с рациональной мотивации максимизации полезности субъектов хозяйственных отношений.

В статье исследуются проблемы коррупции в Иркутской области, промышленном регионе Сибири. Цель исследования - выявление факторов, оказывающих влияние на уровень коррупции в регионе. В качестве гипотезы выдвинуто предположение о том, что в настоящее время происходит институционализация коррупционных процессов в российском обществе. Для измерения уровня коррупции в Иркутской области разработана и применена методика социологического исследования уровня и характеристик коррупции в регионе. Исследование проводилось методом опроса на онлайн-панели. Было установлено, что уровень бытовой коррупции в Иркутской области несколько ниже, чем в других российских регионах, в 2022 г. она составила 13,0%. Чаще всего население сталкивается со случаями бытовой коррупции при получении бесплатной медицинской помощи и в связи с дополнительными платежами в средней школе. Среди респондентов были выявлены группы риска, у которых выше вероятность попадания в коррупционную ситуацию, а также установлен ряд признаков, повышающих склонность к совершению коррупционных действий. К признакам, которые повышают вероятность выбора коррупционной модели поведения, относятся мужской пол, старший (55-64 года) и пенсионный возраст (65+ лет), высокое материальное положение, работа в качестве индивидуального предпринимателя, фермера или руководителя. Размер деловой коррупции в Иркутской области составил 21,4% от количества респондентов, представляющих бизнес-структуры. Раскрыты цели совершения представителями бизнеса коррупционных действий. Обнаружено, что коррупция в Иркутской области закрепилась в форме социального института и обладает институциональными компонентами - наличием неформальных норм и механизмов принуждения следованию коррупционным практикам. Полученные научные результаты могут быть использованы для проведения государственной политики по противодействию коррупции.

В книге «Цифровой капитализм и распределительные силы» профессор социологии С. Пфайффер подвергает сомнению идею, что цифровизация - это технология, которая заменяет человеческий труд. Анализируя новшества, вызванные цифровизацией и цифровым капитализмом, автор вводит понятие «распределительная сила» по аналогии с концепцией производительной силы К. Маркса. Пфайффер показывает, что цифровой капитализм направлен не столько на эффективное производство ценности, сколько на её быструю, безрисковую и постоянно гарантированную реализацию на рынках. Изучение этой динамики и её последствий также приводит к вопросу о том, насколько разрушительными могут быть распределительные силы цифрового капитализма. Журнал «Экономическая социология» публикует «Введение», где Пфайффер формулирует основное предположение, которое далее развивает в книге на теоретическом и эмпирическом уровнях. Гипотеза связана с проблемой современного капитализма, где экономическая ценность обеспечивается лишь успешными продажами. Также Пфайффер рассуждает о том, в чем состоит новизна цифрового капитализма и какие диагнозы для него характерны. И наконец, автор подробно описывает структуру книги и её основные идеи. Источник: Пфайффер С. (готовится к изданию). Цифровой капитализм и распределительные силы. М.: Издательство Института Гайдара. Перев. с англ.: Pfeiffer S. 2022. Digital Capitalism and Distributive Forces. Bielefeld: transcript Verlag. Публикуется с разрешения Издательства Института Гайдара.

Статья посвящена исследованию сбережений россиян как одному из показателей финансовой (не)устойчивости домохозяйств. Основная цель исследования - выявление взаимосвязи между доверием населения финансовым институтам, сберегательным поведением россиян и их установками на сбережение. Изучение финансовой (не)устойчивости важно для разработки мер экономической и социальной политики, особенно в отношении тех условий, на которые государство способно повлиять. Новизна исследования заключается в обращении к российским данным и включении доверия институтам и сберегательных установок в число ковариат наличия сбережений у домохозяйств. Эмпирическая база исследования - данные всероссийских опросов населения 2009-2023 гг. Финансовая устойчивость большей части россиян в силу того, что лишь около трети населения имеет сбережения и их размер невелик, находится на низком уровне. Опросы также показывают высокий уровень недоверия большинству социально-политических и финансовых институтов. На основе метода главных компонент выделены два латентных фактора доверия. Первая компонента связана с доверием социально-политическим институтам, Сберу и Банку России, Агентству по страхованию вкладов (АСВ) и банкам с государственным участием; вторая включала доверие всем негосударственным финансовым институтам. С помощью регрессионного анализа установлено, что и сберегательные установки, и обе компоненты доверия положительно связаны с наличием сбережений. Ассоциативный анализ показал, что при наличии установки на сбережения наиболее часто встречающимися неслучайными сочетаниями ответов являются отсутствие сбережений, недоверие банкам (за исключением Сбера) и АСВ. Таким образом, недоверие социально-политическим и финансовым институтам выступает препятствием для роста сбережений населения и повышения финансовой устойчивости домохозяйств.

Работа посвящена численному анализу изменения семантического значения понятия «класс» в социологических текстах со второй трети ХХ века по настоящее время. Актуальность исследования обусловлена непрояснённостью и многозначностью этого концепта, результатом чего являются многочисленные бесплодные дискуссии о дефинициях, примером которых могут служить, на наш взгляд, известные дебаты о смерти класса. В отличие от существующих экскурсов в историю понятия «класс», основанных на знакомстве со сравнительно небольшим числом специализированных источников, в данной работе внимание сфокусировано на экспликации характера рутинного использования термина в социологических публикациях, относящихся к широкому спектру тем. Экспликация достигается благодаря обращению к корпусу аннотаций статей ведущих социологических журналов и использованию численных методов анализа. Ключевым вопросом является то, в какой степени известные по специальной литературе дискуссии экспертов по классовому анализу влияли на массовое использование концепта социологами. Также был рассмотрен ряд дополнительных вопросов, направленных на обнаружение факторов, определяющих динамику употребления термина: насколько слово «класс» сохраняет идущие от марксизма конфликтные коннотации; существует ли связь этого концепта с терминами, обозначающими статистические методы. Исходя из того что концепт в разные периоды времени и в разных текстах мог быть выражен различными словами, мы рассмотрели семантическое поле, включающее помимо слова «класс» ряд смежных терминов, таких как «стратификация» и «мобильность». Согласно проведённому анализу, большинство рассмотренных терминов оказались относительно семантически стабильными. Тем не менее ряд известных из профильной литературы трансформаций определения класса оставили фиксируемый след в характере употребления слова. Однако общий «дисциплинирующий» эффект многочисленных публикаций крупных специалистов по классовой теории, как можно предположить, сходит на нет, в связи с чем формулируется гипотеза, что термин «класс» теряет своё концептуальное наполнение, превращаясь в метафору, а его употребление в социологических текстах сближается с внеакадемическим.