Статья: АРОН ЯКОВЛЕВИЧ ГИДАЛЕВИЧ И ЕГО КОЛЛЕКЦИЯ В СОБРАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО МУЗЕЯ-ЗАПОВЕДНИКА "ХЕРСОНЕС ТАВРИЧЕСКИЙ" (ВЫСТАВКА К 155-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ) (2023)

Статья посвящена 90-летию со дня рождения выдающегося ученого и талантливого педагога Валентина Петровича Грицкевича, кандидата медицинских наук, доктора культурологии, профессора, члена Международной академии наук Евразии, Союза белорусских писателей, почетного члена общественного объединения «Международная ассоциация белорусистов», организатора и председателя Белорусского общественно-культурного товарищества в Петербурге (с 1989 г.), Международного ПЕН-клуба, члена Русского географического общества, Петербургского общества историков медицины, Белорусского общества историков медицины, члена Большого Совета Объединения белорусов мира «Бацькаўшчына». Он имел три высших образования: окончил Институт иностранных языков (1955), Медицинский институт (1956), исторический факультет БГУ (1957). Работал врачом в Узлянах Минской области, Минске, Ленинграде. С 1971 г. - старший научный сотрудник Военно-медицинского музея Минобороны СССР. Преподавал на кафедре истории Ленинградского государственного института культуры, с 1988 г. - доцент, а с 2003 г. - профессор кафедры музееведения этого же вуза. Он является автором более 300 научных работ, в числе которых - более 10 монографий в области исторического источниковедения, музееведения, географии, медицины и истории медицины Белоруссии. Такие его труды, как «История музейного дела», «История музеев мира» (в соавторстве с А. Гужаловским), «История туризма в древности», «С факелом Гиппократа», «От Немана до берегов Тихого океана» и др., получили широкую известность. В статье подчеркивается, что обширное научное наследие ученого еще не получило глубокого и всестороннего осмысления. Не менее значимы достижения В. П. Грицкевича как педагога и наставника, стоявшего у истоков создания одной из первых кафедр музееведения в России и внесшего личный вклад в разработку учебных курсов и их методическое обеспечение, в том числе учебными пособиями по истории музейного дела, источниковедению, которыми до сих пор пользуются студенты разных вузов. Особенно весомы заслуги ученого в формировании научной школы исторической музеологии, под его руководством было защищено семь кандидатских диссертаций по специальности «Музееведение, консервация и реставрация историко-культурных объектов». Авторы статьи как коллеги, лично знавшие В. П. Грицкевича на протяжении 25 лет его работы на кафедре музееведения и экскурсоведения (ныне музеологии и культурного наследия) СПбГИК, отмечают также высокие моральные качества и нравственные принципы уникальной личности ученого и педагога.

Статья посвящена школьному музею военной бардовской песни «Автомат и гитара». Музей был открыт 25 ноября 2022 года в школе № 1515 г. Москвы. Этот музей отличается от многих других военно-исторических или литературных учреждений подобного рода, являясь органичным представителем и того и другого профиля. Музей посвящен авторам-исполнителям и поэтам, прошедшим через войны. Особая специфика его заключается в том, что музеефицируется творческое наследие, рожденное на Советско-Афганской войне (1979-1989), о которой мало говорят в обществе. Впрочем, автор прекрасно иллюстрирует феномен, послуживший стимулом к созданию музея: бардовская песня «Афгана» заслуженно стала одним из главных инструментов «народной памяти» о «последней войне великой державы», а ее авторы, исполнители, издатели и хранители оказались среди создателей и частых гостей музея. Таким образом, можно говорить об особой «экологической» миссии, которую берет на себя музей: сохраняются и актуализируются нематериальные объекты историко-культурной среды с участием ее непосредственных носителей, решаются не только вопросы, связанные со школьным образованием и воспитанием, но и насущная социальная проблема примирения общества с «непопулярной» войной.

После окончания Великой Отечественной войны среди ленинградцев возрос интерес к истории города, развивалась региональная культурная идентичность, подкрепленная трагическим блокадным опытом. В этот период организация культурно-просветительной работы в Ленинграде стала одним из значимых направлений деятельности местных органов власти. Статья посвящена аспектам реализации культурно-просветительной политики в городе на Неве в 1945 г., рассматриваемой сквозь призму ключевых принципов, отраженных в Генеральном плане восстановления и развития Ленинграда. Основной акцент в статье сделан на рассмотрении организационных вопросов, находившихся в ведении Исполнительного комитета Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся (далее - Ленгорисполком). Еще до окончания войны, 15 марта 1945 г., был образован Отдел культурно-просветительной работы, призванный руководить культурным досугом горожан в условиях возвращения к мирной жизни. Ключевыми векторами работы стали: работа по восстановлению туристического потенциала пригородов Ленинграда, организация музейной работы в части сохранения памяти о Великой Отечественной войне и блокаде, возведение мемориалов, посвященных Ленинградской эпопее… Послевоенный Генеральный план восстановления и развития Ленинграда не был воплощен полностью, в связи с тем, что главный архитектор города, Н. В. Баранов, а также многие представители ленинградского партийного актива были осуждены по «Ленинградскому делу». Данная научная проблематика изучена недостаточно, хотя отдельные релевантные вопросы находили отражение в научной литературе. Источниковой базой исследования выступили нормативно-правовые материалы и делопроизводственная документация Ленгорисполкома военного и послевоенного периодов, периодическая печать, материалы музейного происхождения.

Ведомственный архив Русского музея хранит документы, которые только сейчас поступают в оборот научных исследователей. Просветительское дело, которое существовало и развивалось на протяжении целого столетия, до сих пор являлось предметом точечного научного изучения. Актуальность данного исследования заключается в восстановлении выявленного пробела. Правительством Страны Советов поставлена задача воспитания нового человека. Для этой цели были собраны лучшие силы страны и основаны учреждения культурно-просветительного характера для развития различных сторон личности ребенка и подростка. С 1922 г. в Русском музее работает Культурно-просветительная комиссия, ее задача - «работа в массах»: лекции на предприятиях, в досуговых учреждениях. В ее задачи входили сбор заявок на экскурсии, овладение материалом при помощи библиотечных ресурсов, консультирование одиночных посетителей. Также отлично развернута Школьная комиссия, в дополнение к школьному образованию в Русском музее открылись кружки и секции. 28 февраля 1928 г. в Русском музее было создано Бюро просветительской службы. Рождение специального подразделения в структуре музейного строительства советского государства положило начало новому этапу музееведения - экскурсионно-образовательному. Научно-исследовательская работа музея все больше сближается с просветительской и становится важным средством культурно-просветительской деятельности. В статье впервые публикуются архивные фотографии из архива кинофотодокументов (ЦГАКФФД) и архива изображений Русского музея, сопровождающие текст.

В статье проводится классификация архива А. Ф. Гауша в фондах Симферопольского художественного музея и исследование текстов отдельных документов. Александр Федорович Гауш (1873-1947) - художник и график, участник выставок Академии художеств и объединения «Мир искусства», один из основателей «Нового общества художников», хранитель Музея Старого Петербурга, профессор живописи, талантливый педагог. Ряд документов архива ранее был изучен главным хранителем музея Л. М. Рыбниковой, крымским искусствоведом С. Н. Пушкаревым; отдельные страницы биографии художника освещены сотрудником Государственного музея истории Санкт-Петербурга Л. А. Аксеновой. Документы архива могут быть отнесены к двум разделам: к первому относятся письма и рукописные документы, автором которых является А. Ф. Гауш; ко второму - письма, адресованные А. Ф. Гаушу, и различные документы, связанные с жизнью и творчеством художника и его супруги Л. Н. Гауш (1873-1943). Среди корреспондентов А. Ф. Гауша - видные деятели искусств: Е. С. Деммени (1898- 1969), Н. Ф. Роот (1870-1960), А. Р. Эберлинг (1872-1951), И. Э. Грабарь (1871-1960).Письма И. Э. Грабаря, отправленные в 1946-1947 гг., позволяют увидеть картину художественной жизни того времени. Текст писем проливает свет на историю портрета, который А. Ф. Гауш, при содействии И. Э. Грабаря, пытался передать в Русский музей через Ленинградскую закупочную комиссию. Ряд фактов позволяет предположить, что этим произведением был «Портрет Л. Н. Гауш» А. П. Соколова, который был передан А. Ф. Гаушем на временное хранение в Симферопольскую картинную галерею в 1946 г. и принят в основной фонд в 1949 г.

Значительная часть русских рукописных памятников в силу различных обстоятельств оказалась за пределами России. Отсутствие подробных описаний, а зачастую и сведений о таких раритетах, в особенности тех, что попали в частные собрания, создает известные трудности при проведении специальных исследований рукописного наследия страны, а результаты таких работ могут оказаться неполноценными без учета сведений о памятниках-эмигрантах. Особого внимания заслуживают и процессы накопления таких памятников в частных западных коллекциях: они позволяют выявить общие закономерности возникновения интереса к русскому средневековому и старообрядческому искусству, проследить пути попадания памятников в Европу и Америку из России в связи с трагическими событиями XX в. Объектом изучения данной статьи является коллекция русских по происхождению рукописей Библиотеки и музея Честера Битти в Дублине (Ирландия). Основатель коллекции, британо-американский магнат Альфред Честер Битти, собрал русские рукописи в межвоенный период. Судя по всему, интерес к России был обусловлен влиянием на Битти крупнейших библиофилов западной Европы того времени, концессионным бизнесом в Советском Союзе и связями с парижской антикварной фирмой A la Vieille Russie, занимавшейся торговлей русским антиквариатом. В приложении к статье приведены подробные описания памятников коллекции. Необходимость их публикации вызвана тем, что в единственном печатном каталоге кириллических рукописей в британских и ирландских собраниях (1988 г.) не определена бумага памятников, их происхождение и бытование, даны чрезвычайно обширные датировки.

Статья посвящена анализу типично китайского изобразительного мотива - дракона - в фарфоровых предметах династий Мин и Цин, а также в произведениях японского керамического искусства эпохи Мэйдзи. Подход к изучению декоративно-прикладного искусства с точки зрения мотива многократно апробирован автором при составлении типологических рядов античных мотивов в декоративно-прикладном искусстве русского классицизма. Новизна данной статьи состоит в том, что впервые для рассмотрения собрано более пятидесяти китайских и японских предметов с драконами, датируемых XIV - началом XX в. и происходящих из фондов Китайского национального музея, Шанхайского и Нанкинского музеев, Метрополитен-музея, Национального музея в Токио, Музея Виктории и Альберта, Государственного Эрмитажа, а также из нескольких частных коллекций. Сравнению в статье подверглись следующие признаки: поза, положение тела, цветовая гамма, характер фона, а также то, одиночным или парным является изображение дракона, подглазурно или надглазурно выполнена роспись, в виде плоского или рельефного изображения. Ранний этап XIV-XVI вв. не позволяет найти прототипы изображений дракона в прошлом, но все же автором собраны определенные сведения о случаях отражения темы дракона в культурных памятниках Китая. Предметы XVIII и особенно XIX в. служат хорошим материалом, чтобы найти в искусстве давно ушедших эпох Поднебесной предшествующие художественные интерпретации драконов. В заключительной части статьи представлен обзор изображений дракона в японском керамическом искусстве, обоснованы причины миграции этого мотива, вызванные победой Японии как конкурента на дальневосточном фарфоровом рынке. Проведенное исследование демонстрирует, что мотив дракона в китайском фарфоре позволяет проследить развитие керамического искусства в динамике от XIV и вплоть до начала XX в.

В статье рассматривается история возникновения и современное состояние учреждений музейного типа в России и за рубежом, занимающихся вопросами сохранения, репрезентации или популяризации литературного наследия. Обозначены причины и история формирования понятия «парамузей» за рубежом в 1980-е гг., понятия «учреждение музейного типа» в России в 2000-е гг. и дан его анализ отечественными исследователями. Предпринята попытка дать трактовку понятия «учреждение музейного типа» на основе сопоставления учреждений музейного типа с наиболее близким к ним социальным институтом - музеем и выделить их основные отличия. Выявлены причины возникновения учреждений музейного типа и дана их классификация. Обозначено, что понимается под литературной тематикой в контексте данной статьи. Приведены примеры различных видов учреждений музейного типа литературной тематики в странах Европы (Нидерланды, Италия, Финляндия, Швеция, Россия и др.), Азии (Япония, Корея и др.) и Северной Америки (США). Обозначены их основные признаки - различный объем выполняемых музейных функций, принцип расположения. Приведены примеры тематических парков («Эфтелинг», «Парк Пиноккио», «Мир Астрид Линдгрен», «Мир Муми-троллей», «Мир Канады», «Маленькая Франция» и др.), культурных центров (Центр Патрика Каваны, Культурный центр Джона Дос Пассоса, Культурный центр им. А. И. Солженицына и др.) и детских музеев (таких как «Терем Снегурочки», «Лес-Чудодей», интерактивный музей-театр «Сказки Пушкина») литературной тематики, комнат писателей и посвященных им экспозиций в библиотеках и образовательных учреждениях, кафе-музея и ресторана-музея. На основе этих примеров автором сделан вывод о том, что многие институции представляются весьма перспективными и имеют потенциал, чтобы стать полноценными музеями.

Осенью 1921 - весной 1922 г., в условиях массового голода, советское правительство инициировало проведение масштабной конфискационной кампании. Свозившиеся в Москву со всех концов страны драгоценности предназначались для последующей реализации на внешнем рынке. Изъятия производились (среди прочего) из действовавших богослужебных зданий и молитвенных помещений различных конфессий, а также из некоторых музеев. Вместе с тем предметы, имевшие важное историко-художественное значение, конфискации не подлежали. Поэтому в процедуре изъятия в обязательном порядке принимали участие сотрудники Главного комитета по делам музеев и охране памятников искусства старины и природы Народного комиссариата по просвещению РСФСР. Отношения между Главмузеем и комиссиями по изъятию (в центре и в регионах) складывались весьма непросто. Музейные работники трактовали действовавшие в то время нормативные документы как право музейного сообщества принципиальным порядком влиять на ход и масштабы конфискационного процесса (вплоть до права вето). Партийно-советские функционеры, в свою очередь, были убеждены, что среди музейщиков имеется немало лиц, тесно связанных с церковными кругами, настроенных контрреволюционно, занимающихся саботажем, стремящихся сорвать работу по изъятию церковного золота. 7 мая 1922 г., в разгар конфликта между музейными сотрудниками и партийно-государственными структурами, председатель Совета народных комиссаров РСФСР В. И. Ленин получает письмо от М. С. Ольминского, одного из старейших деятелей российского революционного движения. В письме речь шла о необходимости предотвратить возможность хищений ценностей Оружейной палаты Московского Кремля со стороны работников музея. Ниже мы публикуем шесть документов, касающихся обсуждения содержания обращения М. С. Ольминского на высшем государственном уровне. Эти документы были выявлены в Российском государственном архиве новейшей истории среди материалов одной из «тематических папок» Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) - КПСС: 21-я «группа документов» по классификатору. Впервые вводимые в научный оборот архивные источники расширяют и уточняют наши представления о той роли, которую сыграл Главмузей (и его отделения на местах) в спасении культурного наследия страны во время осуществления масштабных конфискационных мероприятий 1921-1922 гг.

Цель статьи - проверка теоретических положений разработанного автором идеалистического подхода к истории, а также идеалистических взглядов на музей. С этих теоретико-методологических позиций автор рассматривает историю Тульского государственного музея оружия. В статье обосновывается решающее значение идей в эволюции Музея оружия, формировании его коллекции, создании экспозиции, определении форм и содержания музейной работы. Дореволюционная музейная коллекция формировалась на основе идей сохранения оружия, служившего материальным свидетельством побед русского воинства; сбережения необходимых в технологическом процессе «образцовых» изделий; сохранения оригинальных конструкций, которые могут пригодиться для производства оружия в будущем; хранения различных «курьезных» образцов вооружения. В экспозиции Тульского музея оружия того времени отчетливо проводилась монархическая идея. В 1917 г. музей, учитывая его монархическую направленность, был ликвидирован. В 1920 г. он был воссоздан на новой идейной основе, которая определялась установкой советской власти: поставить музеи на службу социалистическому строительству. В послевоенное время главной идеей становится участие музеев в воспитании трудящихся на революционных и трудовых традициях. В соответствии с идейными партийно-государственными установками формировались фонды музея, оформлялась экспозиция, наполнялись содержанием все формы работы. История музея свидетельствует, что при смене идеи, лежащей в его основе, менялись экспозиция, формы работы, а иногда и состав коллекции. Крах коммунистического мировоззрения обесценил идейные основания экспозиции, созданной в 1989 г. на основе коммунистических идей. Целью современной экспозиции является формирование интереса к развитию оружия как важной составляющей общеисторического процесса российской цивилизации. Идеи, заложенные в экспозицию, транслируются и всеми другими формами музейной деятельности. Автор считает, что история Тульского государственного музея оружия подтверждает положение идеалистического подхода к истории о том, что в основе каждого музея лежат идеи, определяющие его цели, задачи, содержание коллекции, экспозиции и формы работы.