Статья: СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ОБЛАСТИ УЧЕБНОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ОРФОГРАФИЧЕСКИХ СЛОВАРЕЙ) (2024)

Рассматривается проблема экологического воспитания в аспекте эстетического восприятия природных и искусственных объектов. Отмечается, что формирование и воспитание экологического сознания, адекватного потребностям современного общества — одна из важнейших и сложнейших задач. Анализируются два подхода к пониманию предметного поля эстетики, вытекающих из концепций А. Баумгартена и Г. Гегеля. В свете глобальных экологических угроз констатируется актуальность концепции А. Баумгартена. Обосновываются выводы о том, что критерии эстетической оценки природных и технических объектов в условиях глобального экологического кризиса вытекают из принципов экологической целесообразности и оптимальности. В этой ситуации субъектами эстетической экспертизы и эстетического воспитания в сфере экологии могут быть лишь компетентные личности и группы из числа ученых, политиков, общественных активистов. В качестве цели и объекта воспитательного воздействия, направленного на эстетические аспекты экологического сознания, выступают как дети, так и взрослые, проявляющие незрелое экологическое сознание и поведение. Методы подобного воздействия могут быть эффективными только если они соответствуют индивидуальным особенностям воспитуемых. На макросоциальном уровне эти методы должны сочетать в себе принуждение и поощрение, включать механизмы общественного мнения, социального престижа, моды.

В статье обсуждаются различные аспекты высказывания Б. Паскаля: «Меня ужасает вечное безмолвие этих бесконечных пространств». Особое внимание при этом уделяется рассмотрению трех тесно связанных друг с другом составляющих содержания этого высказывания: научной, философской и теологической. Проведенное в статье обсуждение позволило сделать несколько выводов. Во-первых, было показано, что рассматриваемое высказывание фиксирует эмоции и чувства (подавленности, бессилия, страха) Паскаля в связи с его признанием мира бесконечным. Во-вторых, было подчеркнуто, что обоснование предположения о бесконечности мира является многоплановой и сложной задачей. В частности, было указано, что его специально-научное обоснование, по сути, невозможно. В-третьих, было продемонстрировано, что обсуждаемое высказывание отражает весьма спорное убеждение Паскаля о ничтожестве человека в бесконечном мире. В-четвертых, было обосновано, что указанные негативные эмоции, чувства и убеждения способствовали совершению Паскалем судьбоносного для него мировоззренческого выбора: выбора христианского мировоззрения в достаточно суровой для человека его интерпретации. В-пятых, было высказано и аргументировано предположение, согласно которому признание многообразной бесконечности (неисчерпаемости) мира делает, по сути, беспредметным пари Паскаля

Актуализируется лингвокультурологическая, философская, богословская и психоаналитическая проблематика, связанная с историей русской религиозной философии языка. Проблематика именования (номинации), известная в библейской экзегетике, и религиозно-философская доктрина имяславия, развиваемая русскими мыслителями (П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев, С. Н. Булгаков) в рамках специфической философии имени, оказываются созвучны проблематике имени в психоанализе Ж. Лакана. Выдвигается гипотеза о том, что французский психоаналитик мыслит конструкт «Имя Отца» как трансцендентную проекцию неведомой сущности — Другого/Абсолюта, а взаимоотношения между ними — проекцией и Абсолютом — выстраиваются по типу тавтологического повторения единого начала сущности. Это соответствует, на наш взгляд, имяславской доктрине имени Бога как энергии Сущности, а также связанным с этой доктриной религиозно-философскими описаниями особенностей тождества имени Бога и Его Сущности. В статье представлен анализ указанной проблематики в интерференции дискурсов лакановского психоанализа и русской ономатодоксии (имяславия). Искусственное сближение этих дискурсов может быть теоретически проблематичным. Однако парадоксальным образом проблематика имени становится связующим звеном между методологически (и даже мировоззренчески) различными парадигмами психоаналитической, философской, лингвистической и богословской мысли

Структуры бессознательного, пред-сознания, сознания могут быть эмоциональными, знаковыми, мысленными, вербальными и т. п. Эволюция этого процесса шла от животных, к человекообразной обезьяне и далее к человеку, индивидууму, личности. Структуры сознания наглядны, обладают устойчивостью, иерархией, особым кодом, набором опорных ритмов, способностью к самоорганизации. В развиваемом подходе рассматриваются не сами пред-структуры и структуры сознания, а то, что стоит над ними — границы равновесных частей особи (человека, индивида, личности) с одной стороны и окружающей среды (уровня мира) с другой стороны. Взаимодействие с уровнем структурного равновесия можно рассмотреть через одинаковость алгоритмов взаимодействий разнородных субстанций мира (особи, человека, личности) и ритмических взаимодействий, что широко распространено в мире, обществе, духовной сфере, а также в динамических аспектах религий. Это внутренний взгляд на эти структуры. Взаимодействие между равновесными частями человека (индивидуума, личности) и окружающей его средой можно рассматривать с точки зрения равновесных границ различных видов искусства, а также статических аспектов религий. Это взгляд, ориентированный на эти структуры «извне». Особенно наглядна роль, которую играют в этих границах молитвы и их заместители. Онтологические и метафизические структуры молитв устремлены к Богу, Высшим силам мироздания. Развиваемый подход позволяет перекидывать мост от структур пред-сознания и сознания к областям существования человека, индивида, личности через их равновесные части. Главным критерием при этом является ориентация на фундаментальные границы между равновесиями мира вещей мира и равновесными частями окружающих сред и уровней мира.

Философы Древней Греции не знали слова «сознание». Однако они много рассуждали о человеке и познании. Причем процесс познания связывали непосредственно со способностью созерцать порядок вещей, придавая этой способности особый смысл, соизмеримый с интеллектуальной добродетелью, мудростью философа. Аристотель побуждает к изучению философии, приглашает к созерцанию и высшим благом провозглашает мышление. Впоследствии мышление стало означать житейскую мудрость, сохраняя значение идей. Само понятие «идея» становится выражением духовного образа, который можно охватить мыслью, «схватить» в понимании, т. е. осознать. Появление философии сознания связано с фундаментальностью самой проблематики, междисциплинарной направленностью исследований, что порождает разнообразие подходов к сознанию и формулирование хорошо обоснованных концепций сознания. В качестве объекта научной теории сознание рассматривается исключительно как объект, согласующийся с многообразием фактов эмпирического характера. Конкретные дисциплины, изучающие различные когнитивные проявления человеческого сознания, выдвигают собственные, часто сугубо дисциплинарные подходы, которые тем не менее нуждаются в адекватной философской интерпретации. Современные исследователи учитывают факт зависимости между конкретным состоянием сознания и всей когнитивной системой человека. Отсюда в отношении сознания у нас может быть как минимум два подхода — конкретно-научный, требующий ознакомления с многообразием эмпирических данных психических процессов, и философский. По-видимому, именно сочетание этих двух подходов в понимании сущности сознания — и как феномена, и как специального понятия в междисциплинарных поисках — представляется уместным и эффективным.

На материалах архива Иваново-Вознесенского и Владимирского подразделений «охранки», опубликованных на страницах демократической печати периода Февральской революции, раскрывается суть технологии работы политического сыска в провинциальном фабричном центре: методы вербовки тайной агентуры, кураторство осведомителей, их градация по категориям в зависимости от ценности добываемой информации, денежное вознаграждение. Приводится фактический материал и о сбоях, ошибках в деятельности жандармов. Предпринята попытка показать корпоративность интересов и понятие чести представителей жандармского и полицейского ведомств, их взаимодействие по охране самодержавного строя. Делается вывод о достаточной эффективности работы жандармерии Шуйского уезда Владимирской губернии и, в частности, г. Иваново-Вознесенска (развитая сеть агентуры, тесная координация с полицией, особое внимание к профилактическому направлению в своей деятельности, широкий интеллектуальный кругозор и профессионализм высокопоставленных чинов данной службы на уровне губернии и крайне примитивный подход к выполнению своей миссии со стороны их подчиненных на местах) в условиях стабильной общественно-политической жизни страны и региона. Но слаженный аппарат политической полиции не устоял перед революционным напором Февраля, объединившим все слои населения в намерении построить гражданское общество, а Россию превратить в свободное демократическое государство

В статье впервые рассматривается деятельность небольших медицинских учреждений, которые были созданы во второй половине XIX века практически на всех крупных и средних фабриках и заводах такого важного промышленного центра, как Иваново-Вознесенск. Статья основана на материалах государственных архивов Ивановской и Владимирской областей. Большинство из архивных материалов впервые вводятся в научный оборот (используются для научных исследований). В статье приводятся статистические данные о количестве коек в фабричных больницах города, о медицинском персонале, который в них работал. Автор анализирует комплекс различных заболеваний и травм, с которыми рабочие обращались в фабричные больницы. Как показало исследование, в этих медицинских учреждениях специалисты с высшим образованием работали не постоянно, а по совместительству. Они принимали заболевших рабочих не каждый день и всего по 2—3 часа. Постоянно в фабричных больницах работали только фельдшеры. Нередко их профессиональной квалификации не хватало, чтобы помочь рабочему, у которого возникли проблемы со здоровьем. Таким образом, уровень медицинского обслуживания в фабричных лечебницах был заметно ниже, чем в муниципальных больницах или других медицинских учреждениях

Яркий след в истории русской культуры XVI в. оставил архитектор Петрок Малой. Однако скудные сведения о Петроке Малом трактуются историками неоднозначно. Идут споры о времени его приезда в Россию, итальянском имени, построенных им зданиях. Для определения времени приезда этого архитектора в Россию используют отрывок документа о побеге в Ливонию Петра Фрязина, датированный 1539 годом. Господствует мнение о том, что Петр Фрязин и Петрок Малой — это одно и то же лицо. Считается, что Петр Фрязин (Петрок Малой) прибыл в Россию в 1528 году. Автор доказывает, что эта дата неверна. Приводятся аргументы в пользу того, что Петрок Малой появился в России в 1524 году. В следующем строительном сезоне (1525) он принял на себя руководство возведением Коломенского кремля. Автор анализирует вопрос об итальянском имени Петрока Малого. По мнению автора, нет оснований для использования по отношению к Петроку Малому имени «Петр Франческо ди Аннибале». Автор, вслед за Ю. Кивимяэ и М. М. Кромом, утверждает, что Петрок Малой — это Петр сын Ганнибала или (в итальянском звучании) Пьетро Аннибале.

В статье анализируется эволюция стратегических взглядов президента США Ф. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля в декабре 1943 — апреле 1945 гг., т. е. от последствий Тегеранской конференции «большой тройки» до смерти американского президента и завершения войны с Германией. Особое внимание уделяется анализу роли западных лидеров в эволюции отношений с СССР и влияния проблем выработки основ послевоенного мироустройства на решение военных вопросов. На основе проанализированного материала отмечается, что их взгляды имели важное, часто определяющее значение в формировании национальных и коалиционной стратегий на завершающем этапе войны. Идеи и решения британского лидера и к концу войны базировались на традиционной британской имперской стратегии и концепции «баланса сил»; с этих же позиций он оценивал действия Сталина как политику резко усилившейся великой державы, желающей активно участвовать в послевоенном «разделе мира». Стратегическое мышление президента базировалось на стремлении к созданию глобальной американоцентристской политико-экономической системы; оно опиралось на адекватные оценки соотношения потенциалов великих держав и понимание необходимости для реализации его планов сохранения «политики партнерства» с Москвой, в том числе на послевоенный период. Эти взгляды Рузвельта стали определяющими для эволюции военно-политической коалиционной стратегии и отношений западных держав и СССР на завершающем этапе войны с Германией.

Статья посвящена изучению городского пространства позднесредневекового Альби в топографическом, архитектурном, политическом, экономическом и символическом измерениях. Предпринимается попытка рассмотрения городского пространства с позиций исторической психологии. На сегодняшний день данный подход, предполагающий изучение психологических феноменов применительно к городу и пространству, является одним из наиболее актуальных направлений современной исторической урбанистики. В особенности в этом отношении можно отметить увеличение интереса среди исследователей к средневековой истории. Таким образом, выбранная методология определяет научную новизну исследования. Целью работы является установление связи между физическим и символическим пространством, между горожанами и местом их обитания, а также изучение взаимовлияния пространства и социальной психологии. Устанавливается круг исторических источников, который включает в себя архитектурные, письменные, сфрагистические, геральдические и картографические типы, представленные как опубликованными, так и неопубликованными архивными материалами, а также сохранившими объектами монументальной архитектуры Позднего Средневековья, расположенными на территории города. Определяются возможности для изучения идентичности горожан в их связи с пространством на уровне индивида, института, квартала и городского сообщества как единого целого

В статье анализируются иудео-христианские отношения в позднеантичном Клермоне и их отражение в зарубежной историографии. Жизнь позднеантичного Клермона, в том числе взаимодействие иудеев и христиан, относительно хорошо документированы, с чем связан особый интерес историков к этой теме. Особое внимание историков привлекает самое памятное событие в контексте иудео-христианских взаимоотношений в Клермоне — конфликт 576 г., о котором рассказывает Григорий Турский в «Истории франков» и Венанций Фортунат в одной из своих поэм. Интерпретация этого события, как и иудео-христианских взаимоотношений в целом, за время изучения претерпела ряд изменений. Историки отошли от одностороннего восприятия истории иудеев в христианском окружении как цепочки трагедий, обратили внимание на мирное взаимодействие иудеев и христиан, на позицию авторов источников, риторические цели, которые они преследовали, и в целом на тенденциозность источников христианского происхождения по отношению к иудеям

В статье рассматриваются русские и польские народные именования христианского праздника Рождество Пресвятой Богородицы. С целью обнаружения лингвокультурологической специфики данных образований анализируются структурные и семантические особенности общеупотребительных и территориально ограниченных наименований этой памятной даты. На основе компонентного анализа устанавливается, что значительное число русских и польских народных именований характеризуется сходством состава и внутренней формы. Общие мотивационные признаки, лежащие в основе этих номинаций, указывают на лицо и событие, которому посвящен праздник. В результате сопоставительного анализа русских и польских диалектных названий праздника Рождество Пресвятой Богородицы были установлены различия в их семантике, обусловленные экстралингвистическими причинами. Различия в мотивации территориально ограниченных вариантов именования рассматриваемой памятной даты связаны с духовными и культурно-историческими традициями русского и польского народов

В статье анализируется роль справочников шотландского языка в процессе сохранения национального языка и национальной культуры Шотландии в условиях всемирной глобализации и цифровизации. Уникальный исторический опыт и реалии, которыми богата Шотландия, находят своё проявление в шотландском языке, традиция описания которого ведется английской лексикографией с прикнижных глоссариев. В этой связи проводится лексикографический анализ авторитетной энциклопедии для общих целей. Рассматривается вопрос о предпосылках возникновения лексикографической традиции в Шотландии на примере словарей языка писателей как источника культурно-языкового авторитета. Поднимается вопрос о современных тенденциях разработки структуры словарей и справочников шотландского языка в контексте антропоцентрической направленности научных исследований, целью которой является удовлетворение запросов и нужд пользователей. Отмечается возрастающая роль экстралингвистической информации источника, наличие которой расширяет группу целевой аудитории: в ее спектр входят переводчики, специалисты, студенты, туристы и др

Статья посвящена изучению специфики семантики и грамматики кратких форм признаковых слов в творчестве Марины Цветаевой. В работе устанавливается, что понятие качественности, признака, является одним из идиостилевых для творчества поэта, что находит выражение в его разнообразной вербализации как в поэтических текстах, так и в драматургии и прозе. В рамках исследования выдвигается предположение о том, что употребление краткой формы эпитетов, чаще окказиональной, свидетельствует о стремлении поэта к языковому эксперименту, о пристальном внимании к семантике и грамматике признаковых слов. В статье представлен семантический анализ признаковых языковых единиц в краткой форме, репрезентирующих категорию качества, и структурирующих ее по линии постоянства / временности признака, степени проявления признака, его экспрессивности. Отмечается, что в прозе М. Цветаевой в большей мере представлена языковая рефлексия над значением эпитетных слов, что является идиостилевой чертой ее творчества: понятие эпитета и прилагательное как его вербализатор являются не тропом, а средством отражения принципа когнитивного, эпитетного поэтического мышления. Делается вывод о том, что изучение признаковой лексики позволяет уяснить архитектонику идиостиля М. Цветаевой

В статье рассматривается проблема русского национального характера в повести И. С. Тургенева «Степной Король Лир» в свете шекспировских образов как культурных констант. Отмечается, что в России формирование шекспиризма как культурного явления происходило в пушкинскую эпоху, после чего каждая последующая эпоха русской литературы и культуры дополнялась своим пониманием Шекспира, внося собственные смыслы в трактовку его вечных образов. В статье устанавливается значение Шекспира и неисчерпаемых шекспировских образов в творчестве Тургенева. Автор исходит из понимания Тургеневым Шекспира как «всепрощающего сердцеведца», вошедшего в «плоть и кровь» русской литературы. Мысль об этом прозвучала в «Речи о Шекспире», специально написанной Тургеневым по случаю трехсотлетнего юбилея великого английского драматурга. В повести «Степной Король Лир» смысловым ядром характера главного героя становится архетип шекспировского Лира. Однако у Тургенева он пропущен сквозь русское национальное сознание и гуманную идею всепрощения. Ключевым в понимании поступка Мартына Харлова, повторяющего поступок шекспировского Лира, является его «сонное мечтание» о вороном жеребенке, которое в повести прочитывается в духе Откровения святого Иоанна Богослова — как приближение апокалипсиса. В заключение делается вывод о том, что эстетическое таинство приятия Шекспира преломлялось Тургеневым в таинстве духовно-религиозном, а идея прощения мыслилась русским писателем как духовная составляющая национального характера.

Цель статьи — выявить ключевые особенности хронотопа Дома в романе «Черный ворон» современного петербургского прозаика Дм. Вересова. Были использованы следующие методы исследования: сравнительно-исторический, типологический, метод целостного анализа художественного произведения. В результате было установлено, что хронотоп Дома играет в «Черном вороне» особую функциональную роль: пространство Дома, во-первых, оказывается здесь местом развития переломных событий, в сравнении с другими романами саги, действие которых не будет локализовано и ограничено исключительно Ленинградом и несколькими квартирами. Во-вторых, маркирует сущность персонажей; наконец, является зеркальным отражением советской истории и культуры — именно посредством различных пространств Дома / Антидома раскрывается быт и устройство жизни представителей различных социальных страт советского общества (рабочего класса, деклассированных представителей будущего криминального мира, партийной номенклатуры) и способствует постижению их аксиологии. Художественное пространство и время играют в тексте сюжетообразующую роль. Именно в первом романе семейной саги о судьбах двух сестер Дом как пространственная составляющая является не только фоном развертывания мистических и детективных коллизий, но и смысловым центром, катализатором сюжетного развертывания. В «Чёрном вороне» во временном отношении происходит совмещение далекого и близкого (время личных судеб вписано в историческое), в пространственном — малого (дом) и большого (Ленинград, Россия) хронотопов.

Предметом исследования в статье является проблема специфики метода Теодора Шторма. Она остается актуальной и представляет новизну, связанную с неоднозначностью его метода, использованием романтической эстетики и сочетанием лирического и эпического характеров в его произведениях. Объектом стали романтические элементы в новелле «Иммензее», анализ которых позволяет прояснить соотношение различных художественных систем у Шторма. Используя характерный для романтизма конфликт между героем-энтузиастом (Рейнгард) и филистером (Эрих), автор решает его в реалистическом ключе. В исследовании обращается внимание на сходство и отличие трактовки характера Рейнгарда с романтической концепцией. В образе Рейнгарда проявляется такая яркая романтическая черта, как стремление к мечте. Характер мальчика-Рейнгарда сочетает черты мальчика-старика, превращаясь в образ мудрого ребенка и трансформируясь в основной тип романтического героя — героя-бунтаря. Однако Рейнгард не является активным бунтарем, его намерения остаются лишь словами, и его стремления не перерастают в реальные действия. Таким образом, его геройство выражается скорее в томлении по недостижимой и далекой мечте, что является особенностью романтической эстетики. В структуре повествования «Иммензее» играют важную роль различные фольклорные мотивы и аллюзии, которые связываются с романтической традицией. В целом исследование указывает на то, что в романтической литературе архетипические образы и символы женственности играют важную роль в выражении идеалов, мотивов и ассоциаций. Цветочные метафоры и сказочно-мифологические образы прядения помогают создавать атмосферу волшебства, недосягаемости и таинственности, что характерно для романтизма. Эти образы и символы служат не только декоративной функции, но и помогают раскрыть глубинные психологические, духовные и эстетические аспекты литературных произведений.

В статье на материале эссе Н. Кононова об искусстве реконструируется его система представлений об эстетическом, выявляются ключевые эстетические концепты, описываются их связи. В понимании Н. Кононова, заслуживает внимания лишь то искусство, в котором художник «существует в своем жизненном пределе», а творческое усилие является «жертвой». Именно это позволяет сохранять за искусством значение единственной сферы подлинного, не имитированного бытия. Оно помогает сохранять меру вещей, называть вещи своими именами. «Вычурность» — характеристика предельной эстетической формы, «искренность» — характеристика предельного самораскрытия субъекта. Они нацелены на обретение аутентичности, совмещение пережитого и выраженного. Его условием оказывается стремление к постоянному превосхождению художником собственных возможностей. Стремление к ускользающей цели делает любое искусство «искусством аппроксимаций», определяет его наполненность «апориями» и противоречиями. Стремление к постижению предмета со всех возможных ракурсов заставляет задаваться вопросом о пределах доступного выражению. Любой художник одержим «ловитвой» за ускользающими смыслами. Однако в соответствии с логикой «апорий», успешность этой охоты может одновременно означать утрату объекта.

В статье идет речь об одной из тенденций развития отечественной мемуаристики в ХХ веке, когда авторы не ограничивают свою творческую стратегию простым свидетельствованием о пережитом, а воспринимают мемуарный текст как художественный жанр с определенными степенями свободы пишущего. Отсюда введение домысла, преувеличения, отступлений от реальной хронологии, наличие свободной композиции с допустимой перестановкой отображенных событий. Образ эпохи становится чисто эстетическим конструктом и строится по законам художественного обобщения. Литераторы испытывают желание работать с материалом памяти как со строительным материалом, допускающим причудливые элементы комбинаторики, произвольного домысливания, стихийного самовыражения. Рассматриваются такие интересные в рамках темы мемуарные тексты, как «Петербургские зимы» Г. В. Иванова, «Поля Елисейские» В. С. Яновского, «Мужицкий сфинкс» М. А. Зенкевича, «Богема» Рюрика Ивнева. Авторов порой занимает не факт как таковой, а субъективное впечатление и переживание этого факта. Вводятся элементы фантасмагории, используется призма отображения онейросферы. Используется язык метафоризации, символизации, гиперболизации. Мемуаристы нередко оказываются под воздействием модернизма и других неклассических форм художественного сознания.

В статье впервые в литературоведении рассматриваются два письма Е. Л. Маркова к Л. Н. Толстому, которые не были ранее опубликованы. Письма, хранящиеся в рукописном отделе Государственного музея им. Л. Н. Толстого в Москве, проанализированные в данной работе, содержат важную информацию, необходимую для описания взаимоотношений известного писателя и педагога, проведения значимых параллелей. Автором статьи осмысляются точки сближения и расхождения двух современников, их взгляды на педагогику, художественное творчество, раскрывается полемическое отношение Маркова ко многим крайностям Толстого, а при этом его глубокое восхищение талантом писателя и его способностью к наполненной жизни в деревне. Впервые образ Толстого-хозяина, педагога, земского деятеля и агронома рассматривается как прототип героя Суровцева в романе Маркова «Черноземные поля». Письма Маркова позволяют прояснить некоторые важные моменты и детали жизни Толстого, а также содержат глубокую мысль о степени влияния выдающегося человека на окружающих его людей, особенно на круг его общения. В статье показано возможное влияние идей Маркова, его педагогического опыта на Толстого, отмечается, что определенная полемика, развернувшаяся между Толстым и Марковым по поводу вопросов народного образования, могла косвенно повлиять и на важнейшие историко-философские проблемы, поднятые писателем позднее в романе-эпопее «Война и мир»

Настоящее исследование имеет своей целью проследить особенности воплощения «чужого пространства» в ориентальных циклах поэтов-новокрестьян С. А. Есенина и А. В. Ширяевца, а также в художественном единстве С. М. Городецкого. В работе предпринимается попытка отобразить национальные детерминанты в изображении неродных просторов в лирических единствах «Персидские мотивы», «Бирюзовая чайхана», «Ангел Армении», созданных названными авторами. В работе обращается особое внимание на стремление лирических героев исследуемых произведений погрузиться в атмосферу другого государства, понять и принять его традиции, особенности культуры и палитру нравов, принятых в ином, с точки зрения национального самосознания, обществе. В результате работы устанавливается, что особенности образного строя рассматриваемых произведений С. А. Есенина, А. В. Ширяевца, С. М. Городецкого свидетельствуют об общности восприятия ими «чужого пространства», основанного на толерантности по отношению к инокультурным реалиям, что оказывается одной из черт национального самосознания русского человека. Итоги исследования фиксируют наличие творческого диалога в художественном наследии поэтов Серебряного века