Статья: Nü GUO КИТАЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ: К ВОПРОСУ О ЛОКАЛИЗАЦИИ "ЖЕНСКИХ ЦАРСТВ" ТИБЕТА. ЧАСТЬ I: ВОЗМОЖНОЕ РАСПОЛОЖЕНИЕ ЦАРСТВА ЖЕНЩИН В ВОСТОЧНОМ ТИБЕТЕ (2024)

Рецензия на книгу: Емыкова Н. Х. Историческая топонимия Западной Черкесии. По материалам русских документов XVIII-XIX вв. Часть первая: Абадзехия. Майкоп: Полиграф-ЮГ, 2021. 768 с. Рецензируемая работа является первой частью большого проекта по изучению исторической топонимии Западной Черкесии. В данном томе представлены географические названия одной из ее областей - Абадзехии. Поскольку бо́льшая часть топонимов вышла из употребления, процесс фиксации, анализа и интерпретации топонимии базируется на изучении русских документов XVIII-XIX вв., главным образом военных карт, историко-этнографических трудов, военно-топографических описаний местностей; использовались автором и фольклорные тексты, в которых упоминаются географические объекты Абадзехии. Всего автору удалось выявить и привязать к современной карте Северо-Западного Кавказа около тысячи топонимов - как наименований природных объектов, так и ойконимов. В словарных статьях, расположенных в алфавитном порядке, перечисляются все варианты написания конкретных топонимов. По причине разносистемности русского и адыгского (черкесского) языков значительную трудность представляет восстановление первоначального звучания топонимов и поиск их этимологии. Для решения этой задачи автором выявлены и в настоящей работе частично задействованы более 500 наиболее частотных адыгских топооснов. В работе использованы данные и инструментарий ряда наук - языкознания, фольклористики, истории, географии, этнографии и археологии, что придает исследованию междисциплинарный характер. Самостоятельную ценность представляет собой научно-справочный аппарат издания, особенно список документов и литературы, воплощающий краткую историю черкесской топонимики и охватывающий обширную и многоаспектную панораму источниковой базы книги. Рецензируемое издание, несомненно, будет востребовано как специалистами в области адыгской топонимии, так и сообществом краеведов и экскурсоводов.

Рецензия на книгу: Turbić-Hadžagić A., Musić E., Haverić Đ., Muratović A. Bosanskohercegovačka prezimena (Vols. 1-3). Zagreb: Bošnjačka nacionalna zajednica za Grad Zagreb i Zagrebačku županiju, 2018-2023. Данная рецензия посвящена комплексному исследованию боснийско-герцеговинских фамилий - междисциплинарному проекту, осуществленному силами нескольких авторов и издательств. Его результаты изложены в трех томах, выходивших с 2018 по 2023 г. Рецензируемое исследование основано на изучении боснийско-герцеговинских и иностранных архивных материалов, записей актов гражданского состояния, надписей, относящихся к Средневековью и раннему Новому времени, старинных хартий и данных современных переписей населения. Авторы опираются на адекватную методологию, делающую возможным систематическое представление результатов исследования. При этом если в первом томе встречаются некоторые технические недостатки, то в последующих томах издания они успешно устранены. Благодаря обилию материала и детальному описанию стадий формирования фамилий как антропонимической категории данная работа имеет огромное значение для боснийской лингвистики. Помимо своей очевидной ценности для ономастики, эти три тома позволяют взглянуть на развитие системы антропонимов в более широком историческом, религиозном и культурном контекстах, проливая новый свет на сложные этноязыковые контакты в южной части Балкан как в прошлом, так и в настоящем.

В публикации излагаются некоторые результаты сбора и обработки топонимических материалов экспедиции 2023 г. на Поморский берег Белого моря. Карельская топонимия присутствует здесь в виде субстрата. Составляя в целом около 10 % (примерно 300 названий) от общего числа топонимов, она тем не менее производит впечатление существенно более весомого пласта - в силу того, что, во-первых, номинирует значимые объекты на территории, а во-вторых, благодаря массе географических терминов, воспринятых из карельских говоров и ставших фактом местной русской поморской речи. Выявлена определенная дистрибуция в бытовании терминов (кóрга, úндола, сéльга), позволившая констатировать специфику самой южной окраины Поморья, тяготеющей к Выгозерью, - с. Нюхча. Представлены некоторые пути постепенного размывания карельского слоя в топонимии и способы переработки исходных карельских оригиналов, которые обычно остаются вне поля зрения исследователей взаимодействия топосистем в силу сложности их выявления. Среди них народноэтимологическое сближение топонима со знакомым русским словом, сопровождающееся некоторой перестройкой звуковой стороны (оз. Гáрье > оз. Гагáрье). Это одна из разновидностей так называемой прямой адаптации. Наследие другой адаптационной модели - калькирования или перевода - просматривается в сосуществовании в одном микроареале пары (иногда группы) топонимов, из которых один сохранил исходную карельскую топооснову, а другой может быть результатом ее перевода. Такая ситуация имеет значительный потенциал для этимологии. В тексте предложено несколько таких связок, в том числе название о-ва Тýмище и р. Кéтьмукса, впадающей в море в районе острова. Их совместная интерпретация позволила реконструировать утраченный русский термин *тумище (< слав. *(s)tum-) ‘убежище, укромное место, где можно спрятаться, переждать непогоду’. Этимология поддерживается потамонимом Кéтьмукса, в котором воплотилось приб.- фин. kätke- или саам. giet’k’ât ‘прятать, скрывать’.

Статья основана на полевых материалах Топонимической экспедиции Уральского университета, работавшей в 2023 и 2024 гг. в поморской зоне Беломорского района Республики Карелия. Изучаются коллективные прозвища (обливáнцы ‘жители с. Сухое’, лесовикú-безмéдники ‘жители деревень и сел, находящихся в юго-восточной части Беломорского района в окружении лесов и болот, - Ендогуба, Воренжа, Сумостров, Пертозеро, Пулозеро’), фразеологизм с оттопонимическим прилагательным (лицо / с лица / на лицо как выговская горячая медь ‘о раскрасневшемся человеке’), близкие к прозвищам обозначения территориальных коллективов людей с локативной семантикой (поозё́ра - помóры - лесовикú); к анализу привлекаются также многочисленные сопутствующие факты ономастики и апеллятивной лексики (например, названия скитов, образованные от озерных гидронимов; выражение полугру́дый хилозё́р, содержащее в своем составе квазикатойконим хилозё́р). Анализируемые факты интерпретируются автором как неявные (косвенные) маркеры старообрядчества, сыгравшего большую роль в формировании историко-культурной ситуации в регионе. Так, прозвище обливанцы мотивировано приписываемой жителям с. Сухое приверженностью обливательному крещению, которое негативно оценивается старообрядцами. Выражение лицо как выговская горячая медь отсылает к практике изготовления меднолитых икон, распространенной у насельников Выговской обители. Триада помóры - поозё́ра - лесовикú не только носит таксономический характер (описывая места проживания населения), но и содержит скрытую оценочную оппозитивность: жители морского побережья экономически и конфессионально противопоставляются ушедшим в леса и на озера старообрядцам. Помимо реконструкции семантики наименований, автор выявляет отраженную в них точку зрения номинаторов.

Статья написана по полевым материалам, собранным сотрудниками Топонимической экспедиции УрФУ (Екатеринбург) в сентябре 2023 г. в нескольких населенных пунктах Беломорского района Карелии (Поморский берег Белого моря): сс. Сумский Посад, Колежма, д. Лапино, г. Беломорск и др. В статье содержатся некоторые результаты, касающиеся отражения фактов истории, культуры, социальной, этнической и конфессиональной специфики региона в коллективных прозвищах и прозвищных рассказах, которые конструируются вокруг них. Рассматриваемые в статье локально-групповые прозвища, складывающиеся в микро систему, функционируют в ряде населенных пунктов Поморского берега: сс. Шуерецкое (репоéды), Вирма (кочега́ры), Сумский Посад (меща́не, церко́вные сралú), Колежма (лопарú) и Нюхча (цари́, во́ры), а также в удаленных от береговой линии дд. Лапино (ре́пники), Коросозеро (вшúвики), Пулозеро (пúсаные батогú), Ендогуба (линдýшники), которые находятся на границе поморской и материковой зон. Отмечены факторы, способствующие бытованию большого числа локальных наименований в Беломорье вообще и на Поморском берегу в частности по сравнению с материковой частью Русского Севера и другими традиционно земледельческими зонами. Представлены мотивировки прозвищ, существующие сегодня в сознании населения Поморского берега старшего возраста (информантов экспедиции). Предложены мотивационные решения для ряда коллективных прозвищ, а также описан исторический и социокультурный фон, на котором и благодаря которому они были сформированы, с опорой в том числе на исторические и этнографические источники.

В статье анализируются имена литовских камней, считающихся священными, и связанные с ними легенды. По данным исследователей, в Литве насчитывается примерно 500 подобных камней. Народные верования связывают многие такие камни с языческими божествами и христианскими святыми, наделяют их способностью двигаться, говорить, обучать, лечить, советовать, давать деньги в долг, иметь семью и детей. Существуют свидетельства обожествления камней в языческие времена, что отражается в их именах. Имена камней содержат отсылки как к хтоническим персонажам, так и к христианским святым, могут соотноситься с названиями животных и именами людей. В статье последовательно анализируются все эти случаи, рассматриваются предания о происхождении камней, соответствующие исторические свидетельства, археологические и фольклорные данные. Литовские предания, повествующие об имянаречении камней, позволяют предположить, что камни, имеющие в настоящее время христианские имена, ранее имели имена языческие. «Крещение» камней с присвоением им христианского имени не только меняет в народном сознании некоторые свойства камней, но и, согласно верованиям, останавливает их рост и движение. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что мифологический образ камня с течением времени менялся. Исторические данные свидетельствуют о том, что в языческой древности камень отождествлялся с божеством, выполняя роль жертвенника и идола одновременно. С приходом христианства акценты сместились, и почитаемые ранее камни стали соотноситься с персонажами низшей мифологии - чертом, ведьмой, Лауме. Фольклорная традиция относит камни к разряду «иномирных» объектов, подчеркивая их связь с хтоническим миром, миром мертвых и «нечистых».

Объектом изучения в статье стала ойконимия Восточного Казахстана - одного из регионов, которые в разные исторические периоды были центрами важных этнокультурных связей, контактов или столкновений. Цель исследования - определить состав и системные связи ойконимии этого региона на топонимическом материале трех административных районов: Алтайского, Глубоковского и Катон-Карагайского. Источниками послужили современные списки населенных пунктов и исторические списки населенных мест - как опубликованные, так и архивные. Ойконимия исследуемой территории полиязычная: здесь встречаются ойконимы казахского и русского происхождения. Казахская ойконимия связана с кочевым патронимическим социально-хозяйственным укладом в прошлом. Появление русских топонимов соотносится с переселенческими волнами в регионе. Так, фиксируются ойконимы, связанные с первой волной (XVIII в.), и ойконимы, относящиеся к более поздним переселениям славян - на рубеже XIX-XX вв., а также в течение всего XX в. Важно определить принадлежность ойконимов к первой (старожилы) или второй (поздние переселенцы) волне переселения. Для этого в работе используются приемы хронологизации, позволяющие на основе сравнения современных характеристик топонимов определять время их появления в системе. Авторы приходят к выводу, что в ойконимической системе рассматриваемого региона совмещаются две противонаправленные тенденции: к унификации ойконимии и географической терминологии, с одной стороны, - и к сохранению их традиционного многообразия, с другой.

В статье рассматриваются названия населенных пунктов Южной (Олонецкой) Карелии, где последние несколько столетий бо́льшая часть населения говорит на ливвиковском наречии карельского языка. Автором отмечено, что на ранних этапах освоения региона карелами-ливвиками формирование поселенческой системы определялось физико-географическими условиями и типом практикуемого населением хозяйства. Важнейшую роль здесь сыграло то, что Южная Карелия богата озерами и реками, поэтому первоначально деревни карелов-ливвиков находились главным образом на берегах водоемов. С XVIII в. начинается освоение не связанных с водоемами возвышенностей, в связи с чем появляются населенные пункты «сележного» типа. Главное внимание в статье уделено типам сельских поселений у карелов-ливвиков и структурным особенностям их ойконимии. В однокомпонентных названиях наиболее частотными оказываются ойконимы с l-овым формантом, восходящие, как правило, к антропонимам; реже используются отантропонимные модели без форманта и с формантами -(i)ne, -sto, рус. -ово, -щина. Среди остальных ойконимов наибольшей продуктивностью обладают названия, образованные на основе географических терминов pogostu ‘село с церковью’, kylä и hieru ‘деревня’; выявлен также ряд терминов для обозначения малодворных поселений и хуторов: kodi, kondu, perti, taloi; карельские термины, восходящие к рус. мыза, хутор. В статье анализируются причины различной продуктивности ойконимов с этими компонентами, рассматриваются вопросы хронологии их вхождения в топонимическую систему, обосновывается включение в данный ряд реконструированных по топонимическим данным лексем *moiživo и *tula, служивших предположительно для обозначения малодворных поселений и хуторов. По мнению автора, кульминация формирования поселенческой системы в Южной Карелии приходится на первую треть XX в., однако далее, с коллективизацией и последовавшими за ней репрессиями, начала происходить деградация поселенческой системы, финалом которой стала ликвидация «неперспективных» деревень в 1960-1970-е гг.

Статья основана на полевых материалах трех экспедиций к грекам России (исследованы населенные пункты на территории Краснодарского края, Карачаево-Черкесии, Кавказских Минеральных Вод). В тексте анализируются типологические трансформации, которые претерпевали греческие имена и фамилии в разные периоды истории, а также особенности имянаречения среди понтийских греков. Рассматриваются исторические и современные тенденции выбора имени, а также особенности функционирования греческих фамилий в разных исторических и социальных контекстах («русификация» фамилий в период репрессий, обратная «эллинизация» при переезде в Грецию, морфемный перевод фамилий с тюркских на греческий и т. п.). Наряду с именами, однозначно считываемыми как «греческие» (Никос, Деспина, Христос, Эллада, Афина, Эвклид, Сократ), греками в России используются имена, характерные для русского ономастикона: Мария, Елена, Паша, Оля, Надежда. Нередко «русские» имена оказываются гипокористикой от греческих: например, Оля < Олимпиада, Паша < Парфена. Кроме того, в тексте описываются характерные для традиционной культуры особенности греческой антропонимики, такие как использование «двойных» имен для защиты от сглаза и «останавливающих» имен, призванных предотвратить рождение или смерть детей. «Русификация» фамилий и имен, равно как и использование грузинских имен греками во время проживания на территории Грузинской ССР, рассматриваются как стратегии этнической мимикрии, присущей разным этническим группам в СССР. При этом для последних трех десятилетий характерны обратные процессы: возвращение «греческости» фамилиям и именам при получении нового гражданства, при установке надгробных памятников и т. п. Еще с советского времени у понтийских греков встречается использование древнегреческих имен, которые четко обозначают этническую принадлежность носителя, в последнее время на Кавказе стало возможным покрестить ребенка таким именем в Русской православной церкви.

Статья представляет собой завершающую, третью часть цикла, посвященного исследованию деривации территориально ограниченной системы форм христианских личных имен в преднациональный период. В данном цикле на материале антропонимов, зафиксированных в тверских деловых текстах XVI-XVII вв., рассматривается, как в народной речи происходила структурная перестройка полных форм мужских личных имен. Объектом анализа в статье является продуктивная часть парадигматического класса *-jŏ - полные формы антропонимов с мягкой основой с конечным -й в разных вариациях: -ий, -ей, -ай, -ой. Эти финали могли быть как исконными, совпадающими с канонической формой личного имени, так и возникшими в результате взаимозамены финалей, их усечения либо наращения. В реальном употреблении полные народно-разговорные формы имен в исследуемый период были чрезвычайно разнообразны и представлены большим количеством фонетических и морфологических вариантов, возникших прежде всего вследствие фиктивного членения и формального преобразования основ антропонимов. При этом предпочтение в документах отдается разговорным, а не каноническим формам, которые сохранялись в основном у представителей духовной иерархии. В статье выявляются словообразовательные механизмы, способствовавшие вхождению иноязычных личных имен в ономастическую систему русского языка и возникновению многочисленных обиходных полных форм имен: их структурное переоформление, формально-ассоциативные отношения, связанные с модификацией финальной части. Именно эти структурные преобразования вкупе с фонетическими изменениями образуют неповторимый антропонимический «узор» на любой отдельно взятой территории. Можно констатировать, что в XVI-XVII вв. в тверских документах наиболее стабильными, устойчивыми и периодически повторяющимися в многочисленных рядах полных форм христианских личных имен являются две разновидности: формы на твердый согласный с усечением (Влас, Назар, Тарас, Федос и т. п.) и формы с конечным -ей (Власей, Назарей, Тарасей, Федосей и т. п.).

Настоящая работа посвящена этимологии ряда местных антропонимов и теонимов, засвидетельствованных в античное время в Северо-Восточной Италии, конкретнее - имен из Бриксии (совр. Брешиа) и прилегающей территории, располагающейся на западе нынешнего региона Венетия и Истрия, между реками Ольо и Адидже, вокруг озера Гарда, вблизи границы Транспаданской Галлии. У большинства этих имен есть одна общая черта: они почти нигде больше не встречаются, из-за чего Юрген Унтерманн назвал их «брешианскими» (Brescianisch), предполагая, что они могут представлять собою след неизвестного и неклассифицированного идиома. То, что эти имена не засвидетельствованы за пределами указанной территории, необязательно свидетельствует о том, что они не являются кельтскими или италийскими, хотя путь, ведущий к пониманию их генетического статуса, может оказаться извилистым и непрямым. В данной статье подробно обсуждается этимология этих имен и их возможная принадлежность к венетскому и кельтским языкам. Так, анализ венетского имени fersimo подтверждает эволюцию сложного суффикса превосходной степени *-is-m̥(H)o- > -izʊmo- > -īmo-, общего для сабелльских и венетского языков (в венетском ранее этот переход был отмечен лишь в имени meitima). В статье рассматриваются некоторые неправильно идентифицированные или не получившие достаточного внимания деривационные и словообразовательные модели, такие как превосходная степень на -umus, кельтские сложные слова с компонентом -gassi- и, вероятно, как италийские, так и кельтские композиты, первый член которых содержит индоевропейский корень *ḱlu- ‘слушать’. Личные имена qverra, dievpala, endvbro, rvtvba, rvtvmanne, barbarvtae, aprofennivs идентифицируются как венетские, что позволяет окончательно опровергнуть широко распространенное мнение о том, что италийские языки не сохранили индоевропейские композиты в качестве личных имен. Кельтское личное имя vorvodisivs, а также антропоним или теоним boxarvae рассматриваются как принадлежащие к очень древнему пласту индоевропейского словосложения, что подтверждается их сопоставлением с другими индоевропейскими композитами, относящимися к тем же «семантическим парадигмам». Анализ показывает, что данные имена преждевременно называть «брешианскими», тем самым связывая их с новым индоевропейским диалектом, не засвидетельствованным в других источниках. Автор демонстрирует, что предложенное Унтерманном именование относится лишь к нескольким элементам ономастикона, которые тем не менее могут быть без всяких проблем связаны с италийскими и континентальными кельтскими языками.