Архив статей журнала
В статье рассматривается проблема определения методологических и концептуальных оснований этики искусственного интеллекта. Показано, что подход, основанный на принципах, базируется на теории вложения ценностей, которая предполагает, что технические объекты могут либо сами быть носителями ценностей, либо, по меньшей мере, способствуют реализации определенных ценностей. При этом он находится в сильной зависимости от заинтересованных сторон и скорее декларирует этичность, чем обеспечивает ее. Личностно ориентированный подход опирается на идею персональной моральной ответственности, однако упирается в проблемы разрыва ответственности и непредсказуемости действий искусственного интеллекта. Предлагается критический подход, в рамках которого предметом этики искусственного интеллекта является воздействие технологий на представления и ценности людей, их поведение и принятие решений. Вводится и рассматривается понятие парадокса масштаба как эффекта от применения искусственного интеллекта, состоящего в том, что множество этически корректных случаев использования технологии может привести к этически неприемлемым последствиям. Показано, что одним из вариантов применения критического подхода может быть исследование установок и стереотипов, связанных в массовом сознании с искусственным интеллектом.
В цикл «Механизмы империи» американского фантаста Ли Юн Ха входят более 30 произведений, в том числе три романа, переведённых на русский язык. Онтология мира в этом цикле примерно такая: законы природы и, соответственно, действие определённых технологий (включая военные), зависят от математических свойств практикуемого календаря, а свойства календаря (т.е. математики), поддерживаются практикой ритуалов, включая ритуальные пытки. В фантастике Ли парадоксальным образом объединяются обычно противопоставленные идеи о том, что математика может быть социальным конструктом, и о том, что физический мир может быть всего лишь реализацией трансцендентной математики. В «Механизмах империи» математика конструируется, поддерживается основанным на ритуалах консенсусом и в результате становится основой реальности. Какое это может иметь отношение к нашей жизни, нашей науке и философии? Если мы всерьёз воспримем идеи когнитивистов о том, что вся известная нам реальная математика, в отличие от платоновской, основана на человеческих способностях и опыте, мы должны также всерьёз спросить, какую роль в ней играет ритуал. В данной статье сделан акцент на следующей идее: сама по себе идентификация чисел, геометрических фигур и математических операций должна возникать в ходе многократного ритуального повторения для того, чтобы те, кто практикует математические ритуалы, могли легко, как само собой разумеющийся и очевидный аспект ритуала, выделять существенные с математической точки зрения свойства объектов и отличать их от несущественных.
Александр Клюге не называет себя философом, тем не менее в его художественном творчестве, режиссёрской деятельности, публицистике обнаруживаются значимые идеи, связанные с философией техники. В настоящей статье предлагается введение в философию нашего современника Клюге через призму идей Юргена Хабермаса. Они оба развивают подходы Франкфуртской школы. Хабермас разрабатывает критическую теорию дискурса и коммуникативного разума, Клюге - критическую теорию чувств и инструментального разума. В центре внимания находится опыт войны и то, как человек на основе этого опыта учится с помощью технической искусности и искусной техники устанавливать мир.