Архив статей журнала
В статье производится сравнение рассказа В. Я. Брюсова «Республика Южного Креста» и романа Лао Шэ «Записки о Кошачьем городе» с точки зрения их жанровой и стилевой принадлежности к антиутопии. Актуальность исследования определяется неослабевающим интересом литературоведения к жанру антиутопии, к особенностям его развития в литературе прошлого и литературе современной, также - особым вниманием российских и китайских учёных к параллелям между национальными литературами. Новизна исследования обуславливается отсутствием работ, посвящённых установлению образных, мотивных и идейных пересечений между указанными произведениями В. Я. Брюсова и Лао Шэ. В статье описываются жанровообразующие и стилевообразующие признаки антиутопии, которые можно обнаружить в «Республике Южного Креста» и «Записках о Кошачьем городе», осуществляется последовательное сравнение особенностей образов главных героев и жителей государств в целом, их внутреннего мира, их общественного и политического устройства, хронотопа и т. д. Устанавливается, что тип антиутопии в обоих произведениях может быть охарактеризован как олигархическая антиутопия, основной мотив существования которой - удержание власти и получение прибыли. При различных культурных установках и разном историческом контексте создания «Республики Южного Креста» и «Записок о Кошачьем городе» между ними имеется однозначное базовое сходство: в результате действия государственной системы и отхода жителей от духовной и психической нормы происходит их нравственная зооморфизация.
В настоящем исследовании проводится анализ этапов эволюции российского китаеведения, охватывающий временной промежуток от первой половины XIX века до начала XX века. Методология исследования предполагает анализ трудов трех выдающихся синологов: Н. Я. Бичурина, В. П. Васильева и В. М. Алексеева, а также дальнейший анализ научных течений, следующих из их значимых вкладов в развитие китайской культуры, языка и российского китаеведения. Начиная с XVIII века в России активно использовались прямые переводы с китайского и маньчжурского языков для анализа словесных и культурных текстов Китая. Систематические исследования охватывали широкий спектр аспектов, включая, но не ограничиваясь классической литературой, народной культурой, конфуцианством, даосизмом и религиозными убеждениями. В результате этого плодотворного научного труда появилось значительное количество монографий, охватывающих разнообразные сферы исследования. Однако несмотря на широкий диапазон этой активности, следует отметить, что формирование научных школ, посвященных китаеведению, удалось полноценно завершить только в XX веке. Этот период придал новый импульс развитию уникального научного направления в России, выраженного в формировании концептуальных и методологических подходов к изучению китайской культуры и языка. В свете вышеописанных усилий российское китаеведение предстает как сложная историческая динамика, где традиции, заложенные выдающимися учеными, сыграли ключевую роль в формировании фундаментальных научных принципов. Одновременно становление китаеведения стало результатом гармоничного сочетания исследовательского усилия, методологической эволюции и научного наследия, оставив важный след в академическом наследии России.