Архив статей журнала
Актуальность темы обусловлена возросшим интересом гуманитарного знания к интеркодовости арт-феноменов и необходимостью переосмысления значения монументальной культуры в процессе сохранения духовного наследия народов. Целью данного исследования стало изучение роли памятников А. С. Пушкину в формировании «мифа о национальном поэте» в России и в Германии. Материалом исследования послужили тексты классиков русской литературы, создавших неомифологему «памятник-Пушкина» (М. Цветаева). Обращение к культурно-историческому, структуралистскому и компаративистскому методам анализа позволяет раскрыть тему с разных сторон и позиций. Теоретическую основу исследования составили работы, посвященные поэтической мифологии Пушкина и проблеме статуарности в литературоведении (О. Веддингент, Л. Таруашвилли, Р. Якобсон). В ходе исследования была установлена роль мифологемы движения в литературной и скульптурной репрезентации образа поэта. Делается вывод о том, что семантическая структура памятников становится частью мифологического пространства города, «места памяти» (Болдино, Михайловское, Царское Село) и является элементом исторического нарратива: в застывших образах сосуществуют воспоминания о прошлом, переживаемое настоящее и проекция на потенциальное будущее. Эта мысль иллюстрируется через особенности восприятия памятника Пушкину работы А. Опекушина (1881) в Москве и бюста поэту, установленного в «городе Гёте» Веймаре в год образования ГДР (1949). Делается вывод о символическом сближении имен и образов двух классиков, имеющих равное значение для России и Германии. Практическая ценность исследования обусловлена перспективой представления материала: предложенные факты могут стать предметом обсуждения и осмысления на занятиях по литературе, культурологии и философии.
В данной статье прослеживаются этапы рецепции мифа об Эдипе в русской литературе рубежа XVIII-XIX вв. Объектом исследовательского внимания являются трагедии В. Нарежного «Кровавая ночь, или Конечное падение дому Кадмова» (1800), В. Озерова «Эдип в Афинах» (1804), А. Грузинцева «Эдип-царь» (1811), В. Капниста «Антигона» (1814). В работе также затронуты некоторые аспекты творчества М. Ломоносова, Н. Карамзина, В. Жуковского, К. Батюшкова. Начало усвоения одного из важнейших европейских мифов связано с изменениями культурной парадигмы: рубеж XVIII-XIX вв. ознаменован кризисом классицизма. Античный миф об Эдипе с его устремленностью к незримому отвечал устремленности предромантизма к иррациональным сферам бытия. Вместе с тем процесс адаптации античного сюжета был сложным и противоречивым - прежние риторические модели замедляли усвоение новой для русской культуры проблематики. Лежащие в основании классицистической трагедии бинарные структуры вступали в противоречие с античной трагедией, тяготеющей к мифу. Русские драматурги-классицисты в значительной степени рационализировали миф об Эдипе, приспосабливая его под условия русской культуры. Античная трагедия была устремлена к сокрытой от человека реальности - классицистическая трагедия свидетельствовала о действии рациональных законов в мире; античность решала проблему незримой и непостижимой Судьбы, русский классицизм - проблему человеческой добродетели. В исследовании сделан вывод, что подлинное усвоение мифа об Эдипе в русской культуре произойдет только в романтическую эпоху - 1820-1830-е гг.