Архив статей журнала
Осенью 1921 - весной 1922 г., в условиях массового голода, советское правительство инициировало проведение масштабной конфискационной кампании. Свозившиеся в Москву со всех концов страны драгоценности предназначались для последующей реализации на внешнем рынке. Изъятия производились (среди прочего) из действовавших богослужебных зданий и молитвенных помещений различных конфессий, а также из некоторых музеев. Вместе с тем предметы, имевшие важное историко-художественное значение, конфискации не подлежали. Поэтому в процедуре изъятия в обязательном порядке принимали участие сотрудники Главного комитета по делам музеев и охране памятников искусства старины и природы Народного комиссариата по просвещению РСФСР. Отношения между Главмузеем и комиссиями по изъятию (в центре и в регионах) складывались весьма непросто. Музейные работники трактовали действовавшие в то время нормативные документы как право музейного сообщества принципиальным порядком влиять на ход и масштабы конфискационного процесса (вплоть до права вето). Партийно-советские функционеры, в свою очередь, были убеждены, что среди музейщиков имеется немало лиц, тесно связанных с церковными кругами, настроенных контрреволюционно, занимающихся саботажем, стремящихся сорвать работу по изъятию церковного золота. 7 мая 1922 г., в разгар конфликта между музейными сотрудниками и партийно-государственными структурами, председатель Совета народных комиссаров РСФСР В. И. Ленин получает письмо от М. С. Ольминского, одного из старейших деятелей российского революционного движения. В письме речь шла о необходимости предотвратить возможность хищений ценностей Оружейной палаты Московского Кремля со стороны работников музея. Ниже мы публикуем шесть документов, касающихся обсуждения содержания обращения М. С. Ольминского на высшем государственном уровне. Эти документы были выявлены в Российском государственном архиве новейшей истории среди материалов одной из «тематических папок» Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) - КПСС: 21-я «группа документов» по классификатору. Впервые вводимые в научный оборот архивные источники расширяют и уточняют наши представления о той роли, которую сыграл Главмузей (и его отделения на местах) в спасении культурного наследия страны во время осуществления масштабных конфискационных мероприятий 1921-1922 гг.