ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ

В последнее время (с 2006 г.) 70% всех убийств, осуществленных в результате террористической активности, совершались террористами-одиночками1 . Существует общепринятое определение терроризма одиночек: угроза или применение насилия одним преступником (или маленькой ячейкой), действующим не из личных корыстных интересов, имеющим целью повлиять на широкую общественность и осуществляющим террористическое нападение без какой-либо прямой поддержки при его планировании, подготовке и проведении, чье решение не продиктовано какой-либо группой или другими лицами (но может быть вдохновлено ими).

В настоящее время мы являемся свидетелями глубокого общеевропейского кризиса. Все громче звучат голоса, заявляющие, что будущая Европа не будет ни по-настоящему единой, т.е. унитарной или федеративной, ни Европой национальных государств, связанных между собой чем-то вроде конфедеративных отношений, а будет Европой регионов. Именно на региональный уровень, по мнению сторонников данной теории, перейдет большая часть полномочий, сосредоточенных ныне в руках национальных правительств и брюссельской «еврократии» – органов Евросоюза. Региональное сотрудничество представляет в этом отношении разумный компромисс, находясь между «еврократическим» и национально-государственным уровнями управления. В рамках ЕС уже существует весьма успешная модель такого сотрудничества – Бенилюкс (Бельгия, Нидерланды, Люксембург). Черты мощного регионального объединения приобретает и франко-германский тандем, есть неплохие перспективы взаимодействия у Скандинавских стран, а в Центральной Европе с переменным успехом, но в целом полезно для всех ее участников работает «Вышеградская четверка» (Венгрия, Польша, Словакия, Чехия). 

Брюсселе (октябрь 2011 г.), когда тогдашний президент Франции Н. Саркози заявил о явно проявляющихся контурах «двух Европ» в ЕС, в центре дискуссий о будущем европейского проекта утвердилось одно «хорошо забытое старое» – тема разноскоростной интеграции. Принципиально новым в сегодняшних дискуссиях является то, что идея «разноскоростной Европы» крайне актуализировалась. Это уже не предмет академических изысканий, где давно было показано, что ЕС развивался разноскоростным образом, по меньшей мере с 1970–1980-х годов, а вопрос практической политики настолько злободневный, что требует от европейских элит каких-то новых стратегических решений.