Статья: Стихотворная биография Г.-Ж. Тугулдурова (1817–1872) — V-го настоятеля Агинского дацана (2024)

Введение. Статья посвящена истории золотодобычи, организованной в начале XX в. в северных районах Монголии Акционерным обществом рудного дела Тушетухановского и Цеценхановского аймаков в Монголии («Монголор»). Цель исследования заключается в реконструкции механизма доставки монгольского золота в Россию; выявлении роли Русско-Китайского банка и Кяхтинского уездного казначейства в данном процессе. Материалы и методы. Источниковую базу исследования составляют нормативно-правовые документы и неопубликованные делопроизводственные и статистические материалы из фондов Государственного архива Республики Бурятия и Российского государственного исторического архива. Методологическая база исследования опирается на комплекс общенаучных и специально-исторических методов, среди которых основное место занимает историко-генетический, позволивший проанализировать предпосылки и причины создания «Монголора», выявить специфику организованной им добычи золота в Монголии и его дальнейшего транзита в Россию. В основе исследования ― теория модернизации, позволившая рассмотреть финансовую политику государства как один из инструментов, способствующих российской модернизации. Результаты. В основе подъема экономики Российской империи в 1890-е гг. лежала грамотная финансовая политика имперских властей. Проведенная под руководством С. Ю. Витте денежная реформа укрепила курс отечественной валюты и привлекла в экономику иностранные инвестиции. Задача сохранения устойчивого роста торгово-промышленного сектора империи потребовала от правительства увеличения золотого запаса державы. Одним из источников драгоценного металла стала Монголия, где силами созданного при поддержке самодержавия Акционерного общества рудного дела Тушетухановского и Цеценхановского аймаков в Монголии («Монголор») была организована добыча золота. Драгоценный металл поступал в Россию с помощью ресурсов Русско-Китайского банка и Кяхтинского уездного казначейства, создавших совместными усилиями успешно действовавший механизм его доставки. Выводы. Созданная Русско-Китайским банком с широким привлечением иностранного капитала золотодобывающая компания «Монголор» стала успешным бизнес-проектом, в ходе реализации которого Российская империя смогла не только существенно пополнить золотой запас страны, но и укрепить свое влияние в Монголии.

Введение. Статья посвящена изучению истории противостояния баргутов в Маньчжурии в контексте исторических событий в Китае. На территории Барги, что на северо-востоке Китая, социально-политическая ситуация в начале XX в. была сложной, что было вызвано внутриполитическими процессами разделения власти (включавшими противостояние этнических групп, борьбу за сохранение традиционных видов природопользования) и внешними влияниями (Россия, Китай и Япония). В этих условиях правительства России, Японии и власти Китая с учетом возникавших политических и международных ситуаций методично отстаивали свои интересы в регионе. Народы Барги, в частности баргуты, больше всех ратовавшие за суверенитет, оказались в сложной ситуации. Цель статьи ― рассмотреть исторические события 1900–1921 гг. в Барге через призму становления баргутского народа («старых» и «новых» баргутов), через сложные политические ситуации в условиях иноэтнического окружения и в контексте влияния интересов иностранных государств (Китая, России, Японии, Монголии). Материалы и методы. В работе применялись сравнительно-исторический метод, позволивший проанализировать основные этапы истории противостояния баргутов в Маньчжурии в контексте исторических событий в Китае с учетом этнополитических и религиозных аспектов. Использованы также методы интервьюирования и экспертного опроса. На основе архивных материалов из Архива внешней политики Российской империи, полевых исследований, достижений современной отечественной и зарубежной историографии рассматриваются проблемные вопросы развития этнической группы баргутов северо-востока Китая в определенный исторический период (1900–1921 гг.). Результаты. Изучение новых архивных данных и полевых материалов позволили провести анализ специфики национально-освободительной борьбы в регионе в контексте противостояния баргутов за суверенитет.

Введение. В статье рассматриваются традиционные благопожелания монгольских народов (бур. юрөөл, үреэл; монг. ерөөл; синьц.-ойр. йөрəл; калм. йөрəл) как напутствие о важности крепкого здоровья для обеспечения долгой, полноценной, продуктивной и счастливой жизни человека. Эта тема относится к слабоизученным проблемам, несмотря на то, что мотивом здоровья пронизаны все жанры фольклора монгольских народов. Важность исследуемой проблемы очевидна в контексте актуализации здорового образа жизни в современных условиях. Цель исследования ― определить характер реализации мотива «здоровье» в благопожеланиях бурят, калмыков, монголов и синьцзянских ойратов, рассмотреть основу общих формул ― пожеланий, направленных на обеспечение крепкого здоровья человеку с момента его рождения, на скорейшую и безболезненную социализацию, на его трудоспособность и полезность для семьи, рода, государства. Материалы и методы. Исследование основано на материалах, выявленных из устных источников во время экспедиционной работы и из изданий, содержащих тексты традиционных благопожеланий. При анализе национальных текстов благопожеланий используется комбинация элементов различных методов (сравнительно-исторического, сравнительно-типологического, элементы прагматического анализа и др.), важных для изучения характера репрезентации пожеланий здоровья в фольклорной традиции родственных народов (бурят, калмыков, монголов и синьцзянских ойратов), разделенных во времени и пространстве. Результаты. В процессе сравнительного изучения национальных текстов благопожеланий установлено, что пожелание здоровья является наиболее распространенной и устойчивой формой напутствия, которой сопровождается жизнь человека с самого момента его рождения. Представление номадов о здоровом человеке приравнивается понятиям: «крепкий», «полноценный», «полноправный член общества», «нормальный человек», «счастливый человек», «благополучный человек» «долгожитель», «полезный человек», «стойкий», «надежный». Манифестация этих критериев здоровья отличается константностью во многих благопожеланиях, подтверждением чему служат текстовые совпадения поэтических формул.

Цель исследования ― выявление и систематизация способов представления событийных стимулов в бурятских эмотивных каузативных конструкциях. Результаты. Серию таких конструкций мы описываем как систему, позволяющую говорящему поставить в фокус внимания разные компоненты события-Стимула в зависимости от их информационной значимости для говорящего. Информационно наиболее значимый компонент оформляется как подлежащее; это может быть само событие-Стимул в целом (представленное придаточным или именем действия) либо его главное действующее лицо (Агенс, понимаемый как Каузатор); при Каузаторе в конструкции может быть дополнительно выражен центральный предметный участник Стимула как Инструмент либо само действие как Прием (оформление орудным падежом). Выведение в фокус внимания дальнейших участников события-Стимула не засвидетельствовано. Как показало исследование, для анализа конкретных примеров имеет значение, какой могла бы быть потенциальная структура полной клаузы, называющей Стимул, и каковы характеристики ее компонентов: имя-подлежащее одушевленное или неодушевленное, сказуемое глагольное или именное (т. е. событие или положение вещей), глагол переходный или нет (т. е. активное действие или процесс/состояние). Материалом исследования послужили современные словари, тексты бурятских авторов, в том числе размещенные в электронном Бурятском корпусе, а также результаты опроса носителей языка. При сборе материала использовались методы первичного лингвистического наблюдения и корпусной лингвистики. При анализе языкового материала применялись сопоставительный и трансформационный методы, интроспекция и интервьюирование.

Введение. Исследователи отмечали преемственность жанров религиозной литературы в тибетской и монгольской литературе. Среди тибетской исторической литературы ученые выделяют произведения жанра религиозной хронологии (тиб. bstan rtsis). Они представляют собой как краткие, так и обширные сочинения по истории религии. Содержащиеся в них даты, имена деятелей, названия монастырей и сочинений являются ценным источником по истории буддизма в Индии, Китае, Тибете и Монголии. Среди монгольских авторов следует назвать Сумба-хамбо Ишбалжира (1704–1788), ордосского пандиту Лувсанлхундэба (XVIII в.), чахарского Лувсанцултима (1740–1810), Ламын-гэгээн Лувсанданзанжанцана (1639–1704), Галсан-Жимба Дылгырова (1816–1872) и др. Материалы и методы. В статье рассмотрен ксилографический текст «Кратко составленная хронология учения» Галсан-Жимбы Дылгырова, отпечатанный в 1866 г. в Цугольском дацане, для сравнения привлечены рукописные списки с печатного варианта, хранящиеся в Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. Результаты. Дана источниковедческая характеристика проанализированных сочинений, рассмотрены значимые, по мнению бурятского ламы, даты в истории буддизма Индии, Тибета и Монголии. Выделены три системы датировки событий, в то же время отмечено применение летосчисления от Рождества Христова. Выводы. Рассмотренные списки характеризуют рукописные традиции бурятской книжности и позволяют сделать вывод о широком распространении и востребованности подобного рода сочинений. В плане анализа содержания следует отметить выборочность приводимых дат и событий, что подчеркивает важность данных событий для мировоззрения автора и его восприятия истории.

Введение. Память о великом монгольском завоевателе и его империи до сих пор остается в центре внимания ученых, писателей и государственных деятелей и оказывает влияние на современные культурно-политические процессы. Цель данной статьи заключается в представлении результатов краткого анализа истории создания и современном состоянии Ордосского мавзолея в честь Чингис-хана по материалам китайских официальных источников и интернет-публикаций. Считается, что в данном мемориале сохранились личные вещи и символы власти великого монгольского завоевателя. Материалы и методы. В ходе исследования использовался комплекс различных источников, а именно: интернет-публикаций, журнальных статей и статистических данных, связанных с Ордосским мавзолеем Чингис-хана. Авторы также использовали метод ретроспективного анализа, сравнительно-исторический, историко-типологический методы и системный анализ. Благодаря сочетанию принципов историзма и объективности с методами ретроспективного и проблемно-хронологического анализа, авторы рассмотрели исторические события объективно и в контексте их системных взаимосвязей. Результаты. На основе актуальных переводных данных китайских публикаций представлено аналитическое описание изучаемого объекта и его туристического потенциала. Выявлено, что создание туристического комплекса при Мавзолее Чингис-хана было инициировано частной девелоперской корпорацией Дунлянь в 2001 г. Выводы. Ордосский Мавзолей Чингис-хана и одноименный туристический комплекс можно рассматривать как одну из современных форм культа почитания Чингис-хана, а также как яркий пример прагматичной реализации политики памяти со стороны официальных китайских властей в отношении великого завоевателя и монгольской империи в целом. Благодаря творческому подходу к практической реализации курса реформ и открытости в сфере культуры малых народов, центральные и региональные китайские власти смогли создать вполне гармоничный синтез китайской и монгольской культурной традиции, коммерциализировать и синтезировать культурный и эстетико-символический потенциал памяти о монгольской империи и современной китайской государственности в лице Чингис-хана и мемориального комплекса в его честь в г. Ордос, опираясь на региональное государственно-частное партнерство. Не в последнюю очередь, свои плоды принесло конструктивное сотрудничество между региональным историческим сообществом, частным бизнесом и партийно-государственной администрацией городского округа Ордос.

Введение. Работа посвящена исследованию происхождения и распространения названия Бороҕон (в адаптации — Борогон), отраженного в именованиях административно-территориальных единиц различного таксономического уровня на территории Якутии в XVII–XX вв. в составе улусов, наслегов, родов. Цель исследования — проанализировать этимологию именования Бороҕон, рассмотреть ареал и пути его распространения. Материалы и методы. К анализу привлечены сведения русскоязычных документов XVII–XVIII в., суммированные в работах Б. О. Долгих, С. А. Токарева и других исследователей, предоставляющие, однако, только отрывочные сведения о носителях борогонской идентичности. Для обоснования предлагаемой этимологии использованы лингвистические материалы, представленные в лексических и этимологических словарях, рассмотренные с учетом данных о развитии исторической фонетики монгольских и тюркских языков. Результаты. В работе прослежено распространение в исторически обозримый период на территории Якутии ареала расселения носителей борогонской идентичности и, следовательно, названия Бороҕон в качестве обозначения различных уровней идентичности, отраженной в использовании этого названия в именовании административно-территориальных единиц различного таксономического уровня (улусов, наслегов, родов). Выдвинута и обоснована гипотеза об интерпретации слова в исходном значении в связи с письм.-монг. boruγa(n) ‘дождь’, конкретнее — от формы *boroγan, *boraγan. Обсуждаются варианты происхождения этнического названия в типологическом ракурсе, учитывая отсутствие прямых параллелей в среде монгольских и тюркских народов. Выводы. Конкретно-исторический пример, представленный сообществом, носящим имя Бороҕон, демонстрирует тесные контакты тюркоязычного и монголоязычного населения на территории Сибири, а конкретно — в пределах Ленско-Алданского региона. Предполагается, что название Бороҕон в среде якутского населения восходит к слову из монголоязычной среды, вероятно, в исходной форме *boroγan, *boraγan с буквальным значением ‘дождь’, что не встречает препятствий с точки зрения законов фонетики. При этом конкретно нельзя сказать, было ли это по каким-либо причинам принятым названием исторического коллектива с осознанием такого значения, либо название восходит к личному имени какого-либо значимого деятеля, отраженному в фольклорном материале как эпоним. По формальным фонетическим признакам форма, отраженная в якутском произношении, демонстрирует характеристики языков среднемонгольского периода, по косвенным историческим данным — верхняя хронологическая веха возникновения названия относится ко времени до начала XVII в. Рассмотренный в данном исследовании пример в очередной раз демонстрирует факт участия монголоязычного населения в этногенезе саха (якутов).

Введение. В статье рассматриваются особенности представлений о Чингис-хане, воплотившихся в фольклорных преданиях монгольских народов. Примечательно, что сюжеты устных преданий о Чингис-хане не имеют почти ничего общего со сведениями письменных источников о жизни основателя Монгольской империи, таких как «Сокровенное сказание монголов» и другие известные нам монгольские, тюркские, китайские и персидские хроники. Из этого следует, что фольклорные тексты о жизни и деяниях Чингис-хана основываются на неких устойчивых фольклорно-мифологических структурах, которые в устной традиции заместили память о его реальной биографии. Цели и задачи исследования. В работе предпринята попытка выделить и классифицировать фольклорно-мифологические структуры, лежащие в основе фольклорных преданий монгольских народов о Чингис-хане. Материалы и методы. Материалом исследования служат тексты монгольского, бурятского и калмыцкого фольклора, записанные в XIX – начале XXI в. В качестве основных методов исследования используются сравнительно-типологический и структурно-семиотический методы фольклористики. Результаты. Выделено четыре основных группы сюжетов о Чингис-хане, каждой из которых соответствует определенная мотивная структура и комплекс мифологических представлений: предания о чудесной биографии Чингис-хана, о Чингис-хане как культурном герое, топонимические и генеалогические предания с участием Чингис-хана. Выводы. Память о Чингис-хане в фольклорной традиции монгольских народов сформировалась на основе традиционных представлений о первопредках-демиургах ― культурных героях, к числу которых был отнесен и легендарный правитель. Живя в некоторое «изначальное время» и обладая чудесной, необычной ― как и подобает мифологическому герою ― биографией, он осваивает, преобразует и означивает окружающий мир, создает важные предметы культуры, совершает действия, которые в дальнейшем превратятся в обычаи и обряды, дает начало современным этническим группам и династиям, в целом ― закладывает основы существующего миропорядка. Большинство реальных подробностей жизни Чингис-хана оказались за рамками этих мифологических представлений, а его фольклорный образ и биография составлены в основном из набора черт и мотивов, традиционно приписываемых героям данного типа.

Введение. В статье рассматривается «Краткий очерк административного устройства астраханских калмыков» Ивана Черкасова. Исследуются проблема авторства произведения и содержание очерка, в котором нашли отражение основные этапы калмыцкой истории и особенности государственного управления по правилам управления калмыцким народом 1825, 1834 и 1847 гг. Результаты. Проблема авторства «Краткого очерка административного устройства астраханских калмыков» заключается в том, что в каталогах государственных библиотек Российской Федерации автором указывается барон И. А. Черкасов, который жил в XVIII в. Однако анализ текста очерка и ссылок на источники, литературу, указанную в нем, позволяет утверждать, что автор был современником XIX в. В этой связи в статье выдвигается предположение о том, что автором является астраханский историк XIX в. И. Г. Черкасов. Описание основных этапов калмыцкой истории в очерке отражает линию официально-охранительного направления, когда действия российской администрации поддерживались, а вина за негативные моменты в русско-калмыцких отношениях возлагалась на калмыков. Вместе с тем данный источник не пытается сгладить острые углы русско-калмыцких отношений, а показывает сложный путь обретения калмыками подданства России. Выводы. Поскольку материалы очерка были изданы первоначально в виде статей в местных «Астраханских губернских ведомостях», то следует предположить, что они прошли цензуру и в целом отражают официальную трактовку исторических событий. Вместе с тем отдельные события и версии событий, указываемых в Кратком очерке, являются не точными или же дискуссионными с точки зрения последующего развития историографии. Несмотря на некоторые неточности, в отдельных аспектах описания калмыцкой истории в очерке имеются важные, по нашему мнению, выводы, нуждающиеся в дальнейшем исследовании со стороны отечественной историографии. Заслуживают исследовательского внимания отдельные утверждения автора очерка в изучении административного управления астраханскими калмыками на основе правил 1825, 1834 и 1847 гг. В целом данный очерк действительно, как и указано в его заглавии, видится извлечением, частью более обширного труда — рукописной истории Астраханского края.

Введение. Исследование посвящено разработке и реализации комплексных целевых программ «Здоровье», появившихся в регионах страны в 1980-е гг. Их возникновение связано со временем кардинальных перемен в сферах социальной политики и здравоохранения в СССР и РСФСР, а также в свете исполнения решений XXVII съезда КПСС. Цель статьи — рассмотреть структуру и реализацию комплексной программы «Здоровье» на территории Калмыцкой АССР в 1980-е гг. в сложившихся исторических условиях. Материалы и методы. Основной источниковой базой для исследования стали документы, отложившиеся в фондах Р-9 «Министерство здравоохранения Калмыцкой АССР», Р-90 «Государственный плановый комитет КАССР», Р-309 «Совет министров КАССР Национального архива Республики Калмыкия». В статье использовались нормативно-правовые акты, а также периодические издания, освещавшие вопрос программных мероприятий в сфере здоровья, выходившие в 1980-е гг. Работа подготовлена с использованием как общенаучных, так и специальных методов исторического исследования: системного, сравнительного, количественного, ретроспективного, а также принципов объективности, опоры на исторические источники и историзм. Результаты. Выход на первый план социальной сферы в политике страны был связан с тем, что в 1980-е гг. назрела необходимость в реформировании системы здравоохранения в РСФСР и СССР. Республиканская комплексная программа «Здоровье» разрабатывалась на период 1986–1990 гг., и ее основными задачами было обеспечить население высококачественной лечебно-профилактической и лекарственной помощью. Выводы. Появившиеся программы «Здоровье» должны были значительно улучшить ситуацию со здравоохранением в стране. Но накопленные за десятилетия проблемы в экономике, экологии, социальной сфере требовали более качественного и серьезного подхода, который не решался созданием формальных комплексных программ. В условиях начавшейся нестабильности политической ситуации в Советском Союзе эта программа уже не могла обеспечить нормальное функционирование разрушавшейся системы по охране здоровья.

Введение. В статье предпринята попытка осветить процесс массовой подготовки механизаторским специальностям сельского населения в Калмыцкой АССР, который из-за нехватки сельскохозяйственной техники вылился в общественное движение за создание тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Цель исследования — на основе опубликованных и неопубликованных источников осветить роль комсомола в проведении массового обучения механизаторским специальностям в Калмыцкой АССР. Материалы и методы. Источниковой базой послужили материалы Национального архива Республики Калмыкия. В работе применялись хронологический метод и метод периодизации, предоставившие возможность проследить качественные изменения в процессе формирования общественного движения и провести анализ основных тенденций и вклада участников движения в создании тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Результаты и выводы. В статье показано положение в сельском хозяйстве накануне проведения механизаторского всеобуча в Калмыцкой АССР. Особое внимание уделено вкладу как непосредственных участников движения, так и колхозов, совхозов и районов в фонд тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Сделан вывод, что значительное увеличение количества сельскохозяйственной техники и внедрение новых образцов потребовало всесторонней подготовки кадров на селе. За период проведения механизаторского всеобуча в Калмыкии тысячи юношей и девушек в селах получили механизаторские специальности. В связи с нехваткой новых образцов сельскохозяйственной техники комсомольцами было предложено создать фонд тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Результатом движения по созданию тракторной колонны стало обеспечение необходимым машинотракторным парком учебных предприятий. Вместе с тем на всем протяжении 1970-х гг. сохранялась проблема утечки механизаторских кадров.

Введение. Период с 1957 г. по 1963 г. является важным периодом в истории города Элисты. В 1957 г. была восстановлена автономия калмыцкого народа, Элисте возвратили статут столичного города республики, а сам город в перио 1957–1963 гг. получил мощный импульс для своего дальнейшего развития. Поскольку собственных ресурсов для восстановления у города не имелось, то главную роль в этом процессе сыграли финансовая и других видов материальная помощь государства и организованные им переселения населения. Большое значение, которое имели миграции населения для Элисты ― самого крупного города в Калмыкии, ― делает необходимым изучение данного аспекта жизни города, который к тому же специально не изучался. Цель статьи ― осветить миграционную политику государства в годы восстановления республики и самых массовых за всю историю города переселений, показать их влияние на развитие города. Материалами для анализа послужили документы органов государственной власти Калмыцкой АССР, хранящиеся в Национальном архиве Республики Калмыкия. Исследование осуществлялось с опорой на историко-сравнительный и историко-генетический методы исследования. Результаты. В 1957–1963 гг. в г. Элисте наблюдался резкий всплеск миграций населения, вызванный восстановлением в 1957 г. Калмыкии в качестве административно-территориального субъекта и приданием городу правового статуса ее столицы. Государство выделило большие средства для восстановления и дальнейшего развития социально-экономической структуры города, но для освоения капиталовложений не хватало кадров и в целом трудовых ресурсов. Для решения данной проблемы власти привлекали в город калмыков, возвращавшихся из мест депортации, проводили организованные наборы среди рабочих из других субъектов, приглашали демобилизованных из армии военнослужащих, направляли в город выпускников ПТУ. В результате дефицит в работниках был в значительной степени преодолен, что позволило в 1964 г. отказаться от новых массовых организованных переселений в город. Выводы. Массовый приток населения в 1957–1963 гг. оказал большое воздействие на демографическую, социальную и национальную структуру населения. Резко увеличилось население Элисты, особенно молодежных возрастов, что улучшило демографические показатели горожан, изменился их социальный состав, который трансформировался в городской, город из мононационального превратился в полинациональный. Ключевые слова: Калмыцкая АССР, Элиста, государственная миграционная политика, 1957–1963 гг.

Введение. В статье рассматривается общее состояние сельского хозяйства в Калмыцкой автономной области к концу 1920-х гг. (до начала коллективизации) в сравнении с соответствующими показателями предыдущих периодов. Цель исследования ― проанализировать состояние сельского хозяйства Калмыкии накануне сплошной коллективизации. Материалы. Источниковая база исследования основана на архивных документах Национального архива Республики Калмыкия. В исследовании проводится анализ статистических данных, документов и других источников, позволяющих оценить уровень развития сельского хозяйства в данном регионе в указанный период. Результаты. Проанализировано состояние сельского хозяйства Калмыцкой автономной области к концу 1920-х гг. в сравнении со статистическими данными различных исторических периодов: накануне Первой мировой войны, в годы Гражданской войны и новой экономической политики. Анализ показал, что сельское хозяйство Калмыцкой автономной области, понесшее существенный урон в период Гражданской войны и голода 1921–1922 гг., сумело за годы НЭПа восстановиться почти по всем направлениям, хотя и не достигло дореволюционных показателей.

Введение. Важнейшей задачей национальной политики Советского государства в 1920-е гг. была интеграция этнических меньшинств в формировавшееся в тот период социально-экономическое и культурное пространство. Уникальная ситуация складывалась в Сальском округе, где донские казаки-калмыки в силу изменившихся политических условий утратили статус ведущей социальной группы, что привело к их маргинализации и потребовало от государства выработки новых подходов по вовлечению их в хозяйственное и социокультурное развитие региона. Цель статьи ― выявление особенностей этносоциальных отношений в Сальском округе в период нэпа, выделение и анализ ключевых механизмов социально-политической и экономической интеграции калмыцкого населения. Исследование проведено на основе архивных материалов из Государственного архива Российской Федерации, а также других архивных документов и опубликованных источников. Результаты. Выявлен масштаб и характер демографических изменений в Сальском округе после окончания Гражданской войны и в период нэпа. Показаны изменения роли и места калмыков в хозяйственной структуре округа в сравнении с немецкими колонистами и русскими крестьянами. Выделены особенности и специфика развития калмыцких хозяйств в 1920-е гг., их ключевые проблемы и государственные меры поддержки. Проанализированы основные направления национальной политики в отношении калмыцкого населения Сальского округа в области экономики, культуры, образования, бытового устройства. Отмечено, что несмотря на негативные последствия Гражданской войны, неурожаев, отрицательную миграционную динамику, донские калмыки сумели сохранить свою этнокультурную идентичность. Установлено, что ключевой проблемой оставалось землеустройство калмыцкого населения в условиях нехватки земли при сохранении у значительной части калмыков традиционного скотоводства. Доказано, что в рамках ее решения проводилась целенаправленная политика популяризации землепашества, развития кооперации, агрокультурной помощи, концентрации калмыцкого населения в национальных сельсоветах, которые к исходу 1920-х гг. должны были стать основной для образования Калмыцкого национального района. Одновременно в рамках политики коренизации велась работа по расширению сети школ, изб-читален, подготовке учителей, повышению уровня грамотности.