ВЕСТНИК МГИМО-УНИВЕРСИТЕТА

В настоящей статье анализируется недостаточно освещённая страница истории Гражданской войны в России на самом сложном её этапе конца 1918–1919 гг.: снабжение белых армий Юга со стороны Антанты на фоне осуществления последней военной интервенции. Авторы сосредоточили своё внимание на отношениях режима генерала А. И. Деникина с властями Великобритании, которая была главным инициатором интервенции Антанты в Россию, а также на обстоятельствах интервенции французских вооружённых сил. 

Данное исследование основано преимущественно на документах из фондов Российского государственного военного архива, которые были созданы штабными офицерами белых армий Юга России, а также из фондов Национального архива Великобритании. Такая источниковая база позволила переоценить некоторые устоявшиеся в отечественной историографии положения относительно интервенции Антанты в зоне Чёрного моря. Цель настоящего исследования сводится к определению масштабов, характера и значения помощи Антанты.
В частности, в постсоветской историографии утвердилось мнение, что экономическое преимущество в снабжении войск оружием и боеприпасами большую часть Гражданской войны имела Красная армия. Как показано в работе, поставки из стран Антанты были немалыми, притом важную роль в конце 1918–1919 гг. сыграло применение белыми зарубежных вооружений и техники. Однако ключевую роль, по мнению авторов исследования, имел фактор времени поставок. Пик военно-технической помощи Антанты Вооружённым силам Юга России (ВСЮР) пришёлся на период, когда Красная армия уже окрепла, получив достаточную огневую мощь. Из-за сравнительно долгой процедуры выработки стратегических решений кабинетом министров Великобритании в условиях английских демократии и бюрократической системы по поводу помощи Белому Югу помощь войскам Деникина запоздала.

Массовое кино может выступать инструментом влияния на общественное сознание, апеллируя к общим ценностям и коллективной исторической памяти, и одновременно конструируя их, направляя в соответствующем целям политики русле. Отталкиваясь от существующего в литературе тезиса о том, что национальный кинематограф, как элемент общекультурного кода, может выступать в качестве фактора формирования и укрепления коллективной (социокультурной) идентичности, в настоящей статье авторы анализируют значение усилий Брюсселя по развитию собственной киноиндустрии в рамках конструирования коллективной идентичности Европейского союза. Авторы тестируют гипотезу о том, что для Евросоюза кинематограф выступает одним из способов конструирования своей идентичности через чувства сопричастности (или эмоциональной связи) жителей с объединением. Для этого авторы ставят перед собой цель выявить специфику механизма транслирования общих исторических и социальных нарративов в кинематографе Европейского союза. Методология исследования опирается на структуралистское понимание кинематографа (П. Уоллен, К. Мец). Авторы анализируют то, как на фоне образовавшегося на кинорынке в связи с «кризисом идей» в Голливудском кинематографе вакуума, Европейский союз наращивает институциональные усилия по поддержке и продвижению европейского кинематографа. Этот анализ вписан в более широкий социально-политический контекст роста популярности массового кинематографа как формы досуга в период пандемии, а также обострения украинского кризиса и начала специальной военной операции, актуализирующих задачу по укреплению коллективной идентичности Европейского союза. Авторы приходя к выводу, что в современных условиях Евросоюз уделяет повышенное внимание киноиндустрии с целью использовать кинематограф в качестве инструмента трансляции нарративов, идей и ценностей, необходимых как для решения ситуативных задач по консолидации общественного мнения по тому или иному политическому вопросу (примером может служить в определённой степени обозначившаяся в 2022 г. «милитаризация» кинорынка как реакция на начало специальной военной операции), так и для достижения долгосрочной цели по укреплению общей идентичности Евросоюза. Однако возможности долгосрочного влияния на общественное мнение через кинематограф носят ограниченный характер по причине его быстрого переключения на другие тренды в соответствии со зрительским запросом.

Цель исследования заключается в сравнительном анализе представления событий пандемии COVID-19 в медиадискурсе России, Франции и Германии. Работа включала три этапа: сопоставление акторов биополитики, анализ идеологем биополитики, а также изучение сфер реализации биополитики. Теоретико-методологической основой данного исследования послужили теория биополитики М. Фуко, модель пропаганды Э. Хермана и Н. Хомского, а также концепция (ин) секьюритизации Д. Биго. В качестве материала для исследования выступили тексты о пандемии COVID-19 четырех «волн» (январь 2020 – март 2022), извлеченные по ключевым словам «пандемия», «covid», «коронавирус» из архивов «Российской газеты», «Коммерсанта», «Новой газеты», «Le Figaro», «Le Monde», «Le Parisien», «Süddeutsche Zeitung», «Die Zeit», «Die Tageszeitung». Авторы ставят гипотезу о том, что ориентация на сохранение населения в условиях пандемии и неопределенности сближает стратегии действий различных государств, отраженные в медиадискурсе. Согласно второй гипотезе, пропагандистские ориентации различных медиа одной страны во время пандемии могут значительно различаться, а трансляция биополитических программ правительств в медиадискурсе негосударственных СМИ может быть представлена локально и фрагментарно. Авторы приходят к выводу, что в дискурсе изучаемых СМИ государственная власть (в лице ее акторов) выступает в качестве ключевого субъекта биополитики, частный капитал остается в тени, а гражданское общество представлено только в немецком медиадискурсе в лице политических партий. Кроме того, все изучаемые СМИ в той или иной мере приняли участие в биополитической пропаганде вакцинации, которую проводили правительства России, Германии и Франции. В-третьих, в контексте инсекьюритизации общественной жизни основной фокус медиа касался преимущественно социальных отношений, экономики, здравоохранения и образования. В меньшей степени представлена проблематизация небезопасности в области биовласти или экзистенциальной сфере (как борьба жизни со смертью). В целом, сравнительный анализ СМИ трех стран показывает, что медиадискурс, обладая рядом общих характеристик, имеют страновые и культурные особенности в медиаконструировании «картины мира пандемии». 

В статье поставлена цель определить внешнеполитические приоритеты современного Китая посредством анализа зарубежных визитов председателя КНР Си Цзиньпина. Рассматривая динамику и содержание зарубежных визитов национального лидера, авторы делают выводы об эволюции векторов внешней политики государства. Особенно продуктивным этот подход представляется для Китая, где визит лидера страны – это действие, заслуживающее особого внимания в силу исторически сложившихся причин. Си Цзиньпин в течение первого десятилетия нахождения в должности главы КНР значительно изменил подходы к дипломатии национального лидера посредством зарубежных визитов. Если для первого срока (2013–2018 гг.) была в целом характерна та же модель «выездной активности», что и у его предшественников, начиная с рубежа 1980–1990-х гг., то для второго срока (2018–2023 гг.), даже с поправкой на вынужденную паузу, вызванную пандемией коронавируса, характерно возвращение к более традиционной модели китайской дипломатии, которая исходит из чувства самодостаточности и предполагает сокращение числа зарубежных поездок. Данный вывод подкрепляется сравнением как двух сроков правления Си Цзиньпина, так и дипломатии национального лидера посредством зарубежных визитов при Ху Цзиньтао (2003–2013 гг.) В связи с переизбранием Си Цзиньпина на третий срок как главы КНР, данное исследование позволяет установить текущие приоритеты внешней политики Китая. Авторы отмечают, что в 2018–2023 гг. лидер КНР стал чаще посещать страны Юго-Восточной Азии (особенно Индонезию и Вьетнам) в ущерб дипломатической активности на западноевропейском направлении; при этом Россия и США по-прежнему остаются главными странами для внешней политики КНР. В качестве данных для исследования были использованы материалы Министерства иностранных дел КНР, Администрации Президента Российской Федерации, а также данные исследовательских проектов China Vitae и China Power.

Настоящее исследование анализирует современные тенденции в китайских академических дискуссиях по вопросам Евразии, которые всё больше сосредоточены на переосмыслении пространственных аспектов китайской внешней политики. Анализируя широкий спектр мнений китайских учёных, статья выявляет сложности в формировании уникального китайского взгляда на евразийское пространство. Авторы опираются на ряд современных и активно цитируемых работ китайских исследователей, в которых Евразия рассматривается как самостоятельная тема. Отходя от более консервативного официального дискурса, который до сих пор ассоциирует Евразию преимущественно с постсоветским пространством и не стремится активно выдвигать собственную евразийскую повестку, китайские учёные используют различные теоретические рамки для исследования Евразии, предлагают новые подходы и идеи для оценки истории региона и сегодняшней ситуации. Вопреки ожиданиям, инициатива «Один пояс, один путь» не привела к разработке официальной китайской концепции Евразии. Тем не менее, интенсивные и разнонаправленные дискуссии в академической среде свидетельствуют о поиске новых путей взаимодействия в евразийском регионе, особенно в условиях усиливающейся глобальной неопределённости

В статье, основанной на выступлении автора на ПМЭФ 2024 , рассматриваются проблемы развития современного энергорынка, связанные с ускоренным энергопереходом. Делается вывод о том, что ни цель, ни подготовка к энергопереходу не были проработаны в соответствии с задачами и потребностями человечества. Цели энергоперехода в нынешнем виде имеют идеологическую окраску и нереалистичны, страны и компании уже начинают пересматривать заявленные ранее сроки достижения углеродной нейтральности, инвесторы разочаровываются в «зелёном» переходе. Несмотря на триллионные инвестиции, альтернативные источники энергии так и не смогли обеспечить замещение традиционного топлива, а также гарантировать надёжность поставок. Между тем потребность в электроэнергии с развитием искусственного интеллекта и увеличением мощностей центров обработки данных будет только расти.
В статье показано, что в Европе ставка на «зелёный» энергопереход привела к экономическому спаду, а в отношении развивающихся стран реализация энергоперехода приняла форму «зелёного» неоколониализма, характеризующегося выкачкой ресурсов.
Лоббирование ускоренного энергоперехода является одной из форм борьбы за долю рынка. Другой формой такой борьбы выступают незаконные санкционные и технологические ограничения, введённые США против ряда стран, и использование доллара в качестве экономического оружия, что вынудило развивающиеся страны запустить процессы дедолларизации.

Развитие энергетики, делается вывод в статье, должно быть связано с обеспечением энергетической безопасности, борьбой с бедностью и направлено на удовлетворение, интересов большинства. Именно поэтому углеводороды продолжат оставаться важной составляющей энергетики.