Статья: «Индустрия воспоминаний»: публичное воспроизведение и производство рассказов о Великой Отечественной войне (2024)

Рецензия на: Козинцев А. Г. Язык — реальность — игра — смех: Антропологические фрагменты / [Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН]. — М.: Изд. Дом ЯСК, 2024. — 368 с. — (Разумное поведение и язык = Language and Reasoning).

В статье вводится в научный оборот и анализируется оригинальный архивный документ из фондов Центра документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО), предоставляющий информацию о малоизвестных и недостаточно изученных аспектах партизанского движения в СССР в годы Великой Отечественной войны. Это докладная записка «По вопросу о взаимоотношениях в руководстве Верхне-Донского района [Ростовской области]», адресованная первому секретарю Ростовского обкома ВКП(б) Б. А. Двинскому и составленная заместителем секретаря обкома Горшковым в начале декабря 1943 г. В докладной записке подробно повествуется об остром межличностном конфликте, разгоревшемся между руководящими работниками Верхне-Донского района Ростовской области в августе 1943 г. Первопричиной конфликта послужило нежелание районного прокурора Онушко вступить в формировавшийся из местных коммунистов партизанский отряд при приближении гитлеровских войск к Верхне-Донскому району летом 1942 г. Недостойное поведение Онушко вызвало критику других представителей районного руководства, за что прокурор пытался отомстить, используя служебное положение. Тем самым докладная записка Горшкова позволяет рассматривать партизанское движение в свете межличностных отношений, что создает возможности для более глубокого изучения настроений советских партизан, их конфликтов и контактов, повседневной жизни, и пр.

В статье анализируется оригинальный, впервые вводимый в научный оборот исторический документ — письмо советского немца Якова Мартинса, проживавшего в селе Великокняжеском Северо-Кавказского края РСФСР в начале 1930-х годов. Данное письмо было извлечено из докладной записки полномочного представителя ОГПУ Е. Г. Евдокимова «О политическом состоянии немецких колоний Северо-Кавказского края», адресованной начальнику политсектора ОГПУ А. М. Штейнгарту, датированной 15 декабря 1933 г. и хранящейся в Центре документации новейшей истории Ростовской области. Послание Я. Мартинса представляет собой рассказ о катастрофической ситуации, сложившейся в советской деревне в период массового голода 1932–1933 гг. Оно было адресовано канцлеру Германии Адольфу Гитлеру, на поддержку которого надеялся автор, предлагавший организовать «переписку», чтобы «лучше ознакомиться» с работой социал-фашистов и начать совместную борьбу против коммунизма. Письмо Я. Мартинса прекрасно иллюстрирует общественные настроения части немецкого сообщества СССР в начале 1930-х годов и помогает лучше понять ответную реакцию его представителей на политику сталинского руководства в период модернизации.

В статье на материале русской культурно-языковой традиции анализируется явление, при котором тот или иной мифологический персонаж ранее не существовал в системе верований, а был порожден языковым знаком или фрагментом текста. По своей природе имена изучаемых персонажей восходят к вербальным знакам двух типов: 1) имена персонажей, образованные от узуальных единиц лексической системы — нарицательных слов (роди́мчик ‘припадок, сопровождающийся судорогами и потерей сознания’ > персонаж Ро́дька) или имен собственных (лес Хéмерово в Архангельской области, топоним > леший Хéмеровский); 2) имена персонажей, имеющие текстовую природу, — это конструкции, синтагмы, которые существуют как взаимосвязанное целое только в составе «материнского» текста, а затем «мигрируют» за его пределы (Лель, И́лия < песенные припевы алё-ле, ай люли). Для возникновения нового персонажа требуется два стимула — собственно языковой (наличие имени, которое «ищет» себе план содержания) и культурный (семиотически насыщенный контекст: ситуация, связанная с опасностью, запретом, предзнаменованием, агрессией, магическими практиками). Комбинация этих стимулов встречается нередко, поэтому мифологическому номинативному фонду практически гарантировано постоянное обновление. Авторы показывают, что творение персонажей на основе языковых стимулов в рамках кабинетной мифологии реализует те же механизмы, что и в рамках «простонародной» традиции.

В статье анализируются стилистические особенности русскоязычных романов Набокова в контексте русской межвоенной прозы. Основным методом является Delta Бёрроуза — один из наиболее надежных стилеметрических инструментов, позволяющих сравнивать тексты между собой на основании распределения наиболее частотных служебных слов. Также для классификации текстов применяются методы SVM и KNN. В исследовании ставятся две цели: 1) осуществить первичную кластеризацию стилей ведущих русских прозаиков межвоенной эпохи, а также выяснить место среди них стиля Набокова (Сирина) при помощи современных алгоритмов; 2) испытать эти алгоритмы на способность информативно и адекватно решать поставленные задачи стилистического распределения и на согласованность результатов. Выясняется, что стилистически близкими к романам Набокова являются тексты Леонова, Газданова и Грина. Особенно отчетливое сходство обнаруживается между поздними романами Набокова, «Скутаревским» Леонова и «Вечером у Клэр» Газданова. Восемь русскоязычных романов Набокова делятся на две группы. Первая — «Машенька», «Защита Лужина», «Король, дама, валет», «Подвиг», «Камера обскура». Вторая — романы 1930-х годов «Отчаяние», «Приглашение на казнь», «Дар».

В статье описывается тематический репертуар фельетонов о Новом Поэте, публиковавшихся в журнале «Современник» в 1847–1862 гг., и изменения, которые претерпевает их тематика с течением времени. Результаты анализа тематического содержания фельетонов о Новом Поэте демонстрируют, что создатели этой литературной маски (И. И. Панаев и другие авторы), хорошо представляя себе актуальную традицию фельетонного повествования и отправляясь от установки на ее реализацию, с течением времени отходят от конвенциональных, жанрово обусловленных механизмов выбора фельетонной тематики, адаптируя заметки о Новом Поэте к событиям современности. Фельетонисты «Современника» стремятся выработать идеал литератора, репрезентирующего проект новой литературы в период «мрачного семилетия», и активного члена гражданского общества эпохи Великих реформ — человека, знакомого с текущими общественными полемиками. Кроме того, Панаев и его соавторы делают ставку на постепенное расширение тематического разнообразия фельетона. В числе основных методов, которые применяются авторами статьи для анализа тематики фельетонов о Новом Поэте, — структурное тематическое моделирование, служащее выделению в фельетонах широких предметно-семантических полей, а также оценка показателей информационной энтропии, свидетельствующих о степени тематического разнообразия фельетонов.

Духовные стихи нередко включаются в сферу похоронно-поминальной обрядности. Одна из тенденций их современного бытования — перевод «звучащих» произведений в письменную форму. Дискуссионным остается вопрос, могут ли поминальные тетради обладать таким выраженным своеобразием, которое позволяло бы говорить о наличии особых локальных или региональных рукописных традиций. В статье описываются современные рукописные сборники, функционирующие в зоне активных русско-коми-пермяцких контактов. Материалом послужили 29 собраний, из которых подробно анализируются пять. Специфика поминальных тетрадей проявляется в типичном наборе духовных стихов, сопутствующих жанрах, выборе заглавий, допустимых формах записи (в столбик / в строку). Большая часть сборников включает не только духовные стихи, но и молитвы, становясь своего рода вернакулярными молитвословами. В коми-пермяцких тетрадях чаще, чем в русских, происходит расширение традиционного набора стихов за счет новых и новейших. Типичные названия стихов включают указание на жанр, на место в обряде, на основных персонажей, на первую строчку или ее ключевое слово. Элементы письменной формы приобретают собственное дополнительное содержание, становятся конвенциональными и воспроизводятся внутри локальных сообществ.

В отделе рукописных фондов Государственного литературного музея хранится рукописный альбом из семьи Алябьевых, который, возможно, принадлежал Наталии Павловне Хвощинской, в замужестве Алябьевой. Но также вероятно, что первой владелицей альбома была Екатерина Авраамовна Хвощинская, в замужестве Акинфова, чья внучка стала женой Б. И. Алябьева. И Н. П. Алябьева, и Е. А. Акинфова поддерживали отношения со своей кузиной, писательницей Надеждой Дмитриевной Хвощинской, чья проза, подписанная псевдонимом В. Крестовский, уже в середине XIX в. пользовалась широкой известностью. Во вступительной части рассматривается история взаимоотношений писательницы с каждой из кузин и гипотетически устанавливается владельческая принадлежность альбома. В 1857 г. Н. Д. Хвощинская записала в этот альбом 22 своих стихотворения 1848–1852 гг. под общим заголовком «Из стихотворений Надежды Дмитриевны Хвощинской». Поэзия Хвощинской, вопреки неосновательному мнению о ней как о стороннице «чистого искусства», проникнута гражданскими настроениями. В отличие от большинства поэтесс, ее интересовали проблемы социального и философского порядка, и нередко она говорила от лица коллективного «мы», подразумевая людей своего поколения, чья зрелость пришлась на 1850-е годы. Некоторые из переписанных текстов ранее были опубликованы, но девять стихотворений, особенно ярко выражавших общественные идеалы автора и ее неизменный интерес к европейским политическим процессам, не могли быть напечатаны в свое время. Эти никогда прежде не публиковавшиеся стихотворения вошли в предлагаемую подборку.

Исторический очерк «Стенька Разин» Проспера Мериме (1-е изд. 1861) никогда не переводился на русский язык. Долгое время его считали сокращенным переводом на французский монографии Н. И. Костомарова «Бунт Стеньки Разина» (1858). Тем не менее сопоставительный анализ обоих текстов убеждает в том, что очерк французского писателя имеет самостоятельную историческую и литературную ценность. В отличие от Костомарова, который воссоздал широкую картину народного бунта, в центре повествования Мериме — фигура казачьего атамана. В публикации представлен перевод (по французскому изданию 1865 г.) третьей главы очерка Мериме. В ней рассказывается о Персидском походе «воровских казаков» (1668–1669), за которым последовало их триумфальное возвращение на Дон с богатой добычей. Успешный исход грабительских налетов, как и щедрость лихого атамана, способствовали росту его авторитета среди бедноты, привлекая к нему все больше и больше сторонников. В целом, события, изложенные в третьей главе, предстают как подготовка кульминационного этапа разинского движения, который пришелся на 1670–1671 гг.

В статье анализируются особенности актуализации мифонимов — имен собственных (ИС) персонифицированных образов древнегреческой мифологии — как прецедентных имен (ПИ) и компонентов в составе фразеологических единиц (ФЕ) в новогреческом языке. В течение тысячелетий мифонимы претерпели ряд изменений, расширив свою семантическую структуру. Актуальность данной работы обусловлена тем, что исследуемый материал служит ключом к более ясному пониманию национальной языковой картины мира носителя греческого языка и осознанию того, как древнегреческая мифология актуализируется в современном греческом языке. Цель исследования — выявление дополнительных смыслов, которые формируются при актуализации мифонимов как ПИ в дискурсивном пространстве новогреческой культуры. Результатом интеграции мифонимов в современный дискурс греческого языка является семантическая деривация, при которой ИС становятся именами нарицательными, а ФЕ приобретают прецедентный характер, становясь прецедентными высказываниями. Полученные результаты показывают, что самыми частотными параметрами для создания прецедентности мифонимов являются поведение, черты характера и внешность персонажей, создающие метафорический перенос и формирующие ПИ. Проведенный анализ расширяет представление о механизмах использования мифонимов как ПИ в новогреческом языке и является первым шагом для создания словаря прецедентных имен на материале греческого языка.

В статье отмечен интерес Лескова к русской старине, церковной повседневности и жизни духовенства. Фамилии, характерные для русского духовенства XVIII–XIX вв., часто образовывались от греческих, латинских и церковнославянских терминов. Для Лескова подбор той или иной фамилии персонажу его прозы был весьма важен. В статье рассматриваются некоторые антропонимы из хроники Н. С. Лескова «Соборяне». Предлагается уточненное объяснение происхождения и смысла «искусственных», церковных фамилий, образованных от латинских терминов: Бенефактов (Бенефисов) и Препотенский (Омнепотенский). Рассмотрены также эпизоды из «Мелочей архиерейской жизни» (а именно реплики митрополита Киевского Филарета), «На ножах», «Владычный суд» и некоторых других произведений. Обращено внимание, что Лесков был самоучкой («автодидактом»): он поступил в гимназию задолго до масштабного насаждения классического образования, учился плохо и гимназию не окончил, по латыни отличных оценок не имел, в университет не поступил. Делается вывод, что в произведениях Лескова имеются случаи не вполне удовлетворительного понимания латинской лексики и грамматики. Лесков латынью не интересовался и не очень хорошо ее понимал.

В статье исследуются формы и функции текста в художественной практике представителя актуального искусства в Казахстане С. Н. Маслова (1952–2002). Текстоцентричность и литературоцентричность как универсальные свойства позднесоветской и постсоветской визуальной культуры впервые анализируются на текстовом материале представителя художественного поставангарда в Казахстане. Тексты, производимые казахстанским автором в различных модификациях актуального искусства, были хронологически разными: они появлялись до, во время и после создания визуального образа. Выделяется такая форма творчества Маслова, как создание не столько произведения-результата, сколько произведения-процесса, с обязательным авторским манипулированием текстом в пространстве и времени, когда художественная практика превращается на глазах зрителей (читателей) в многослойную игру. В качестве результата исследования представлено, как Маслову удалось уловить и передать посредством текста, который он вплетал в сюжет своих художественных акций, главное в деталях постсоветского существования и быта, а потом и трансформировать их в эстетику абсурда. Показано, что одним из способов реализации этого стало использование эстетики массмедийных форм текста: традиционного письма, бюрократической инструкции и гороскопа, а также формы фантастического романа. Арт-практика С. Н. Маслова отразила свойственный ему хронологически ограниченный литературо-центризм с одновременным выходом художника в своих последних текстовых работах на особенности современной дигитальной арт-среды.

Предлагаемая работа посвящена книжной цензуре времен Генриха VIII: задачей автора является дополнение общих представлений о политической цензуре конкретными данными о ее формах, методах и целях, характерных для отдаленной исторической эпохи и общественной ситуации. Взаимодействие между языковой формой, медиальным форматом и политической повесткой конкретного исторического момента изучено в статье при помощи сочетания лингвистического (в плане синтаксиса и грамматики), контекстного и книговедческого подходов на примере апостериорной цензуры, которая применяется постфактум к текстам, опубликованным значительное время тому назад. На материале английской инкунабулы из Российской государственной библиотеки — «Полихроникона» Ральфа Хигдена, (издание В. де Ворда 1495 г.) — исследуется прием вымарывания (blotting out) в раннепечатных текстах. Обсуждаются датировка маргиналий и свидетельства провенанса экземпляра, подтверждается его местонахождение в Англии в эпоху церковных реформ Генриха. В теоретическом плане цензурный метод сопоставляется с языковым эллипсисом и на основе проведенного анализа оценивается в плане его цензурной эффективности. Показано, что этим методом не достигается надежное устранение информации из исторической памяти; предлагается альтернативное объяснение его мотивов и целей: не столько искоренение католических идей в жизни подданных, сколько принуждение к демонстрации послушания, воспитание покорности.

В декабре 1942 г. в станице Усть-Лабинской Краснодарского края во время массового расстрела погиб 12-летний скрипач Муся Пинкензон. Согласно публикациям в прессе, которые начали появляться весной 1943 г., перед смертью он исполнил на скрипке «Интернационал». Хотя в достоверности этой версии есть сомнения, благодаря ей история Муси Пинкензона приобрела всесоюзную известность. В послевоенные годы в УстьЛабинске вокруг фигуры этого пионера-героя сложилось сообщество, которое поддерживало память о нем в течение многих десятилетий. Материалом для исследования стали мемуары местных жителей о Мусе Пинкензоне, которые рассматриваются как часть определенной литературно-фольклорной традиции. Выясняется, что «официальная» версия обстоятельств расстрела, в основе которой лежит мотив «героическое музицирование на пороге смерти», отвечала общим запросам и поэтому вытеснила из памяти реальный опыт очевидцев. В статье анализируется содержание воспоминаний о Мусе Пинкензоне — в частности, прослеживаемые в них общие сюжетные элементы и риторические приемы. Выявляется, что одна их часть почерпнута из медиа, литературных источников, фольклора и воспоминаний предшественников, а другая выполняет «служебную» функцию — подтвердить право рассказчика на свидетельство и подчеркнуть его положительную роль в этой истории. Таким образом, историческое воспоминание — это продукт социально-политической, культурной, информационной среды и интересов самого рассказчика и его сообщества.

Сегодня многие краснодарцы рассказывают, что во время немецкой оккупации города нацисты устраивали облавы на жителей, используя газвагены (душегубки). Согласно этим рассказам, стать жертвой облавы и погибнуть в газвагене мог любой, вне зависимости от этнической принадлежности или политической благонадежности, тогда как в реальности жертвами душегубок становились определенные категории граждан. Статья посвящена причинам возникновения и популярности таких рассказов в Краснодаре. Сюжетная основа для рассказов о душегубках и беспорядочных облавах была создана советскими пропагандистскими текстами, появившимися сразу после освобождения города. В позднесоветское время этот сюжет стал частью культурной памяти (А. Ассман) благодаря надписи на главном военном мемориале города. Пропагандистский тезис о неизбирательных убийствах посредством газвагенов закрепился в устной традиции, поскольку в ней уже существовала готовая форма — сюжет об опасной черной машине, олицетворяющей государственный террор. Как и другие устные рассказы о далеком прошлом, истории о душегубках, преследующих «всех подряд», помогают рассказчикам поддерживать актуальную для них идентичность: подтверждают статус города как жертвы нацистов и тем самым позволяют компенсировать официальное непризнание его героических заслуг.

В статье ставится вопрос о том, каким образом устные истории о прошлом «отбираются» в традицию. Показаны механизмы их закрепления в традиции на материале записанного в 2000–2023 гг. корпуса устных рассказов о Холокосте и о спасении евреев на оккупированных советских территориях. Согласно гипотезе автора, истории, способные закрепиться в традиции, могут пройти ряд «фильтров». Они должны отвечать представлениям, сформированным советскими, постсоветскими и западными медиа и идеологией (т. е. вписываться в социальные рамки памяти о Холокосте), а также иметь понятную и запоминающуюся структуру, свойственную фольклорным фабулатам и меморатам; кроме того, в таких рассказах особым образом проговариваются травматические переживания и детали сцен насилия. Истории, которые не проходят эти «фильтры», не могут закрепиться в традиции, их можно записать только от очевидцев событий; те же истории, которые имеют описанные выше признаки, бытуют не только среди очевидцев, но и среди представителей последующий поколений, становятся частью семейной и локальной памяти и появляются на страницах краеведческих блогов и произведений наивной литературы.