Статья: Роль исторического просвещения в государственной идеологии России (2025)

В статье представлены методологические основания для изучения политической средневековой символики в контексте исследования правосознания. Для этого автор прежде всего признает субъективность самих политических ритуалов и текстов (в широком смысле), в которых они репрезентованы, а также восприятия исследователя. Это дает возможность выявлять иррациональные и аффективные стороны символики как способа мышления и познания политико-правовой действительности в процессе трансляции ценностей и смыслов. Автор ставит цель, используя инструменты, предоставляемые герменевтикой, имагологией, семиотикой и другими методами, составляющими культурально-антропологический подход в юриспруденции, выявить особенности средневекового правосознания в процессе как репрезентации королевской власти в процессе политической коммуникации, так и ее восприятия разными социальными группами. Эти процессы изучаются в рамках средневековой Испании с учетом того, что с IX по XV в. происходят значимые изменения, связанные с эволюцией ранней средневековой государственности и права и их трансформацией в типологическую политико-правовую модель государства и права современного типа. Это позволяет проследить в развитии символики королевской власти разнообразные цивилизационные влияния, которые стали основой для формирования государственно-правовой системы Испании: римские, византийские, арабские, европейские. Каждая из указанных цивилизационных моделей существенно меняла трактовку этих символов, вносила нечто новое. В этом смысле показано, что символы королевской власти в Испании визуально совпадали с символами власти в других европейских странах (корона, трон, скипетр и т. п.), но их содержание могло значительно отличаться, формируя соответствующую национальную идентичность.

Статья посвящена проблеме юридического оформления власти римского императора и ее отражения в восприятии современников. Оказавшись на вершине могущества после окончательной победы над Антонием и Клеопатрой в 30 г. до н. э., Октавиан должен был выработать правовое обоснование своего исключительного положения в римском государстве. Общественное мнение, в первую очередь позиция старой римской аристократии (нобилитета), не позволило ему принять ни триумвирских, ни диктаторских, ни царских полномочий. Поэтому политик избрал путь постепенного сосредоточения в своих руках традиционных республиканских институтов, из которых в конченом счете и сложился самобытный институт императорской власти Древнего Рима. К 23 г. до н. э. главные юридические контуры института императора были очерчены: в его основе оказались власть народного трибуна (tribunicia potestas) и высший проконсульский империй (imperium proconsulare maius). В качестве источника власти Августа, предпочитавшего называть себя принцепсом («первым среди равных»), был обозначен гражданский коллектив, ярким выражением чего стало сохранение законодательной власти за народными собраниями (комициями). Однако исследование позволило предположить, что, несмотря на все юридические ухищрения принцепса, многие римляне всё же воспринимали его как полновластного царя, обладавшего законодательной и «моральной» властью, которая проистекала не от гражданского общества, но из божественной санкции. Вполне вероятно, что подобные коллективные представления послужили дополнительным, если не ключевым, фактором дальнейшего усиления «монархического» компонента в развитии системы принципата при последующих императорах.

Статья посвящена вопросу развития государственной политики духовно-нравственного воспитания в Российской Федерации и ее влияния на формирование идеологии государства. Постоянные изменения, происходящие в различных сферах международных и внутригосударственных отношениях, способствуют преобразованию общества, переустройству и образованию новых идеалов и ценностей и в некоторых случаях являются причиной разобщенности внутри общества. Государственная политика в сфере духовно-нравственного воспитания должна способствовать укреплению моральных и нравственных устоев общества. С ее помощью должно формироваться крепкое гражданское общество, деятельность которого которое будет направлена на сохранение культурного наследия. Вместе с этим, в условиях существования многонационального государства, где разные народы имеют свою историю и свои традиции, духовно-нравственное воспитание должно способствовать не только укреплению единства общества, но и сохранению исторических и культурных особенностей всех народов. Во многом морально-нравственные идеалы общества формируются в зависимости именно от исторического, политического и культурного развития страны и общества. А потому и современная законодательная база должна формироваться на основе существующих тенденций в социально-культурной сфере. Исследование современных вызовов и проблем является наиболее ценным для правового исследования. Благодаря ему становится возможно развитие правового регулирования и обеспечение соответствия правовой системы актуальным потребностям общества. И только после формирования основ правового регулирование возможно осуществление мероприятий, направленных на реализацию государственной политики.

В рамках анализа теоретических подходов к пониманию концепции устойчивого развития, ее отражения в актах международного и национального права, а также доктринальных подходов к механизмам ее реализации, автором приводится позиция о текущем и целевом состоянии российского законодательства, регулирующего отношения в сфере устойчивого развития. С учетом универсально признанного и закрепленного подхода к пониманию Концепции устойчивого развития, как основывающейся на взаимосвязи социального, экономического и экологического аспектов, автором предлагается рассматривать культурный прогресс и методы общественного управления в качестве непоименованных аспектов устойчивого развития. На основе выработанных в доктрине подходов к пониманию правового обеспечения устойчивого развития и научного понимания термина «правовой механизм» автором указывается классификация политико-правовых механизмов реализации устойчивого развития. По результатам анализа совокупности актов, регулирующих отношения в сфере устойчивого развития, автор приходит к выводу об отсутствии как в международно-правовых актах, так и в отечественном законодательстве единого терминологического фундамента. Автором акцентируется внимание на том, что закрепленные в постреформенной Конституции РФ ценности устойчивого развития формируют собой достаточный ценностный базис для реализации государственной политики в указанной сфере, вместе с этим существующая система национального законодательства не содержит эффективных механизмов реализации целей устойчивого развития. Ввиду осуществляемой в настоящее время деятельности законодателя, направленной на закрепление взаимосвязанной системы критериев в сфере реализации бизнесом целей устойчивого развития и контроля за их достижением автором отмечаются положительные тенденции в национальном регулировании вопросов устойчивого развития.

Статья посвящена исследованию правоприменительной практики в сфере земского самоуправления в Сибири после свержения советской власти весной 1918 г. В условиях политической нестабильности и гражданской войны новое правительство предприняло меры по восстановлению органов местного самоуправления на основе действующего законодательства. Анализируются усилия по восстановлению губернских, уездных и городских комиссариатов, а также изменения в составе и функционировании земских управ и городских дум, обусловленные нормативными правовыми актами того периода. Особое внимание уделено проблемам финансового обеспечения земского самоуправления, включая предоставление краткосрочных кредитов и введение дополнительных налоговых сборов, что вызвало правовые споры и негативную реакцию в регионах. Рассматривается перераспределение полномочий между центральными и местными органами власти, в частности передача деятельности органов городского самоуправления в ве́дение губернских комиссариатов и введение новых норм избирательного законодательства. Статья также рассматривает реакцию общественности и правовые механизмы, используемые местными органами для обжалования решений центральной власти. Обсуждается роль земских и городских дум в реализации государственных программ и их контроль со стороны центральных органов для предотвращения бюрократизации и авторитарных тенденций. В заключение делается вывод о том, что правоприменительная практика в сфере земского самоуправления в данный период характеризовалась строгим контролем со стороны центральных органов власти и ограничением автономии местных структур. Эти меры, предпринятые в рамках публично-правового регулирования, были направлены на поддержание правопорядка и эффективное государственное управление в условиях политической нестабильности и финансового кризиса.

В статье рассмотрено процессуальное распределение ролей участников спора и иных лиц, чьи права и обязанности могут быть затронуты при реализации института обеспечения иска, в цивилистическом процессе. Проанализирована степень активности суда и лиц, участвующих в деле, при рассмотрении дела по существу и при принятии обеспечительных мер в соотношении с теориями построения гражданского и арбитражного процесса и степени поиска истины по делу. Сделаны выводы относительно правил оценки оснований для обеспечения иска в связанных обязательствах на примере банковских правоотношений. Обращено внимание на то, что задачи суда не ограничиваются разрешением спора, но и направлены на укрепление законности и предупреждение правонарушений. Для реализации указанных задач предложен механизм совершенствования процессуального законодательства по вопросам применения института обеспечения иска, частично изменяющий правила распределения правомочий участников процесса при обеспечении иска в таких случаях. Обоснованно, что такие изменения не входят в противоречие с современной состязательной моделью процесса ввиду публично-правовой природы соответствующих задач суда. Выявлено, что банки и иные кредитные организации могут при этом выполнять вспомогательную функцию.

В статье при помощи логической и системно-структурной, функциональной и кибернетической, сравнительно-правовой и догматической методологии исследуется проблематика административного-правового статуса Банка России как мегарегулятора финансовых рынков. На сегодняшний день российская общественность часто встречается с критикой, поступающей в адрес кредитора последней инстанции в связи с проводимой им контрольно-надзорной политикой, якобы идущей вразрез действительным экономическим требованиям нашей державы. В свою же очередь, автор стремится дать собственную оценку юридического регулирования совокупности контрольно-надзорных полномочий Банка России, начиная анализ с изучения теоретических положений научных работ в области административного и финансового права, а также исследования терминологии специального банковского законодательства. Так с точки зрения последнего, мегарегулятор представляется «иным органом публичной власти» и юридическим лицом, а также органом банковского регулирования и банковского надзора. Исходя из имеющихся позиций юридической доктрины, Банк России есть особенный публично-правовой институт, инструментарий единой денежно-кредитной политики государства, юридическое лицо публичного права или же организация, наделенная в общественных целях законом государственными и иными публичными полномочиями. Осуществляя теоретическое разграничение административно-правовых категорий контроля и надзора, автор комментирует императивно установленные цели деятельности Банка России и стремится дать классификацию его полномочий и функций. Делается вывод, что грамотная политика по контролю и надзору за финансовым рынком, отвечающая текущим хозяйственным потребностям и нормативно закрепленным целям деятельности, служит сферой заинтересованности главного банка первого уровня, наделенного организаторским, нормотворческим и правозащитным функционалом.

Вопрос обеспечения высокого уровня экономической безопасности страны на всех ее уровнях является актуальным всегда. Развитие банковского сектора всегда сопровождается модификацией рисков. Однако рост количества рисков в банковской деятельности влечет изменения в структуре рисков. Для финансово-кредитных организаций всегда останется актуальным вопрос роста кредитного риска и связанных с ним угроз, самой частой из которых является угроза невозврата денежных средств. Поэтому для любой организации, а особенно для финансово-кредитных организаций, так важно выстроить четкую систему управления рисками, которая позволит заблаговременно обнаружить риски и угрозы и нейтрализовать их. Банковскую деятельность можно условно разделить на два больших блока: финансирование и обеспечение расчетов. Обеспечение расчетов позволяет клиентам: вести ежедневную операционную деятельность и осуществлять расчеты со своими контрагентами, отправляя и принимая платежи в любой форме, с помощью любых инструментов, по любым каналам связи. Как вид операционной деятельности это направление существует столько же, сколько существуют банки. Но как бизнес оно стало рассматриваться относительно недавно. В целях снижения угроз предлагается рассмотрение системы управления элементами рисками в банковской системе, которая может быть активно включена в фильтрацию финансовых угроз при предоставлении банковских услуг. Процесс управления элементами системы экономической безопасности основан на согласованном разделении основных функций риск-менеджмента в условиях воздействия всех видов угроз на коммерческую деятельность кредитной организации. При формировании такой модели управления кредитная организация должна осуществлять информационное управление системой внешних кредитных отношений в целях накопления информации о клиентах.

Группа государств во главе с США фактически ведет гибридную войну, в которую входит составляющая «правовой войны». Поэтому в России необходима доктринальная основа для создания нормативных правовых актов и нормативно-технических документов, позволяющая обеспечить суверенитет в любой инцидентной ситуации, затрагивающей интересы России, в любом домене (локальном, территориальном и/или глобальном) сферы виртуально-информационного пространства. Вопросы суверенизации национального пространства стали важными и актуальными. Инциденты, возникающие в виртуально-информационном пространстве, метафорично называемом «цифровым», требуют наличия юрисдикционного механизма выявления (конкретизации) актора (источника, продуцента и/или продукта). В частности, применения судебной юрисдикции, в том числе экспертизы в юрисдикционных целях, позволяющих получать судебно-экспертные доказательства, и принимать судебные решения. Кроме того, в определенных ситуациях необходимо применять ответные меры, которые должны соответствовать установленным в национальном законодательстве нормам реагирования в ситуациях, возникающих в виртуально-информационном пространстве. В статье используются категорийно-тензорный и продуцентный подходы, разрабатываемые автором. Показана необходимость доктринального обсуждения категорий домена, пространства и ситуации в виртуально-информационном пространстве. Аргументировано, что национальный суверенитет должен распространяться не только на носителей в «киберпространстве», данные в пространстве данных, но и на содержимое (контент) знак-продуктов (знаков сведений, сигналов сообщений и/или кодов двоичных данных), несущих семиотическое содержание (информацию), идеи и/или формы, представляющие действительные и/или существующие сущности в виртуально-информационном пространстве, которые способны воздействовать на психосоциальные свойства населения.

В статье обозначено влияние поправок к Конституции РФ, одобренных по итогам общероссийского голосования в 2020 г., на регулирование государственной политики в области национальных отношений. Представлена авторская классификация основных новелл, определяющих управленческие подходы к регламентации национальных отношений в нашей стране. Определено соответствие данных нововведений основам конституционного строя, а также положениям о многонациональном народе как субъекте народовластия, согласно Преамбуле. Автором сделан вывод о преобладании культурного и идеологического содержания поправок в части их влияния на государственную национальную политику. Проанализировано содержание новой для Конституции категории «государствообразующий народ»; указано на культурно-идеологическое содержание данного понятия, связанного с реализацией конституционного принципа исторической преемственности Российской Федерации, а также сложившейся до 2020 г. правотворческой практикой. Указывается на необходимость официального толкования ряда конституционных терминов, включенных в новую редакцию гл. 3, а также развития не только культурно-идеологических, но и политических гарантий для этнических общностей, обеспечения внутреннего суверенитета Российского государства в сфере культуры и национальных отношений.

В статье рассматривается процесс трансформации российского права через изменения в системе правовых принципов, закрепленных в Конституции РФ. Целью исследования является выявление влияния доминирующей в государстве идеологии на действующие правовые отношения. На основе анализа постановлений Конституционного Суда РФ проиллюстрирован переход от декларирования принципа приоритета прав и свобод человека и гражданина к утверждению принципа баланса интересов, который был четко сформулирован в новых конституционных нормах, применен в толковании норм права Конституционным Судом РФ и закреплен в правовой позиции Суда с целью обеспечения правовой определенности, установления единства судебной практики, направленной на поддержание баланса интересов при разрешении правовых споров. Применив эволютивный (эволюционный) подход к толкованию гражданско-правовых норм, устанавливающих сроки исковой давности, Конституционный Суд РФ ориентировался на изменение политической, экономической и идеологической обстановки в российском обществе, а также на те правовые положения, которые нашли закрепление в Конституции РФ в результате принятия Закона РФ о поправке к Конституции РФ. Ориентация государства и общества на обеспечение внутренней и внешней безопасности, укрепление государственного единства и суверенитета раскрылась в актах толкования Конституционного Суда РФ, где утверждается принцип баланса публичного интереса и правомерного частного интереса.