Статья: Кофейня как культурный символ Вены (2024)

Статья посвящена вопросам трансформации философских, теоретических идей научного направления русского космизма в научно-практической плоскости – создание ракетно-космической отрасли, запуск в космос спутников, ракет, человека. Актуальность рассматри-ваемой в статье проблемы состоит в том, что космос, оставаясь сферой интересов ведущих мировых держав, конкурирующих между собой в политическом, экономическом, культур-ном, военном отношении, пока остается платформой международного сотрудничества, от которого во многом зависят факторы национальной и глобальной безопасности. В данной работе освоение космоса рассматривается в развитии от философско-научных изысканий конца XIX – начала XX столетия до проектов частных корпораций, инвестирующих средства в освоение Луны, колонизацию Марса, разработки флота межзвездных кораблей для путешествий к системе Альфа Центавра в наши дни. Научная новизна определяется комплексным рассмотрением диалектики интеллектуально-творческого и прагматического в вопросах освоения космоса. За небольшой отрезок времени под влиянием философских идей научного направления космизма и их логического продолжения в форме развития теории космонавтики и ракетостроения произошло появление целого пласта – научно-технической элиты общества, выведшей страну на новый уровень технического развития, что позволяет ей до настоящего времени оставаться ведущей мировой космической державой.

Одним из максимально выраженных специфических параметров современной социокультурной ситуации выступает ее трансгрессивный характер. Хотя исследование культурной трансгрессии имеет долгую и плодотворную историю (включая работы таких признанных авторитетов, как Гегель, Батай, Фуко и др.), в новых исторических реалиях этот вопрос обретает и новые смысловые разрешения ‒ например, в сфере исследования повседневности, поскольку сегодняшняя повседневность сама по себе демонстрирует выраженную трансгрессивность. Проблемой современного исследования трансгрессивных практик повседневной жизни является недостаточная разработанность концептуально-теоретического и эмпирического инструментария таких исследований. Мы предлагаем рассматривать трансгрессии повседневности на двух взаимосвязанных уровнях: прагматическом и метафизическом.

Статья посвящена философскому анализу теоретико-методологических оснований эволюционно-экологического мышления. Концептуальная разработка такого мышления является важнейшим направлением развития современной науки о живом. Но в основаниях эволюционно-экологической трактовки различных областей биологии явным образом обнаруживаются противоречия между собственно эволюционным и экологическим подходами. Такая ситуация связана с тем, что экологический подход представляет человека как активный фактор эволюции окружающей его среды и, в то же время, предполагает его собственную природную неизменность, то есть рассматривает его как вершину эволюции. Автор предпринимает попытку выявить принципы эволюционных теорий и концепций, на которые опирается процесс формирования эволюционно-экологического мышления. В этой связи автор обращается к таким направлениям эволюционизма, как классический дарвинизм, синтетическая теория эволюции, номогенез, автогенез, ортогенез, катастрофизм, неоламаркизм, теория аутопоэзиса, взаимопомощь и симбиоз в эволюции. Делается вывод о том, что для формирования эффективного эволюционно-экологического мышления недостаточно опираться только на противостоящие друг другу биологические концепции эволюционизма, необходимо философское осмысление культурно-исторического статуса человека в мире.

Туристская отрасль, помимо того что является одной из составляющих частей экономики и принадлежит к основным векторам развития страны, приобщает туристов к культурным, историческим, природным и иным ценностям. В этой связи развитие сакрального туризма Казахстана как приоритетного направления продвижения туристских услуг становится актуальным. Необходимость проведения исследования обусловлена наличием ряда прикладных научных вопросов, касающихся продвижения сакральных мест Казахстана, среди которых вопросы об уровне удовлетворенности туристов предлагаемыми услугами, о проблемах турагентств при продвижении услуг, об изучении ключевых предпосылок развития внутреннего сакрального туризма и методов оценки потенциала сакральных объектов Казахстана как вектора продвижения туристских услуг.

Статья обращена к основным периодам и местам актуализации рериховского наследия в кавказской культуре. В этом ключе представлено изучение кавказской культуры учеными Рерихами в историческом разрезе. Автор относит знакомство Рерихов с кавказской культурой к концу XIX в. и описывает как упоминания о Кавказе в трудах и эпистолярных материалах Рерихов, раскрывающие наиболее значимые культурные сокровища Кавказа, так и художественные произведения Н.К. Рериха на кавказскую тему. В статье говорится о глубоком изучении Кавказа двумя поколениями семьи Рерихов, которые продвигали идею об особом значении Кавказа для России. Автор акцентирует внимание на местах хранения картин Н.К. Рериха и предметов искусства из собрания семьи Рерихов, представленных в частных и музейных коллекциях Кавказа, Крыма и юга России. Семья Рерихов внесла значительный вклад в исследование кавказской культуры, совершив несколько поездок на Кавказ в так называемый «русский» период его существования. Статья также подводит промежуточные итоги культурно-просветительского и выставочного проекта «Рерихи и Кавказ», организованного Санкт-Петербургским государственным музеем-институтом семьи Рерихов при поддержке ряда культурных учреждений и общественных объединений Кавказа и Санкт-Петербурга.

Актуальность обращения к концепции Родины и патриотизма Н.В. Устрялова определяется сходством масштаба культурно-политических перемен в стране и мире в начале XX века и сегодня. Концепция патриотизма мыслителя складывалась на основе анализа конкретной социокультурной ситуации и формулирования собственных дефиниций таких категорий, как «Родина» или «государство». Выбранная методология анализа его трудов сочетает логико-философский метод, метод контекстного анализа, метод компаративистики. В результате предлагается дать концепции Н.В. Устрялова название «эстетико-этатический патриотизм» и указать ее основные положения. Родина – эстетическая ценность, форма бытия которой, государство, соединяет материальное и социальное. Из трех составляющих государства, по Н.В. Устрялову, ведущая роль принадлежит территории. Обосновывая свой переход на сторону советской власти, мыслитель указывает, что действия большевиков объективно способствуют собиранию земель Российской Империи, а отечественная культура, включающая культуру различных наций, совершенствуется, поэтому советское государство правомерно назвать формой бытия Родины. Патриотизм обладает качествами эстетической ценности, поскольку подлинно человечен и направлен на утверждение прекрасного, на приоритет созидательной деятельности. Концепция эстетико-этатического патриотизма Н.В. Устрялова снимает противоречие между высоким духовным содержание патриотизма как святыни и утилитаризмом решаемых социальными субъектами повседневных задач, позволяет формулировать конкретные критерии поддержки людьми власти.

В современном мире массовый характер приобретают практики фальсификации событий прошлого и настоящего, обусловленные стремлением обосновать этим собственные политические, идеологические, мировоззренческие и экономические интересы. В данной статье проводится теоретический анализ социально-онтологической детерминации и гносеолого-методологических средств осуществления фальсификационных интерпретаций исторического процесса. Новизна предлагаемого авторами исследовательского подхода состоит в интегративном характере применяемой методологии, позволяющей выяснять взаимосвязь между социально-политическими причинами, порождающими осознанное искажение истории, и выбором познавательных методов и средств осуществления данной фальсификации. В результате проведенного исследования получены следующие результаты: 1) онтологическим основанием фальсификации истории является стремление определенных политических сил сформировать в общественном сознании политически, идеологически или экономически детерминированную форму восприятия прошлого, искажающую реальную картину происшедшего; 2) важнейшими гносеолого-методологическими средствами фальсификации истории являются: деформация гносеологической стратегии исследовательского поиска, состоящая в замене научного понимания истины как цели познавательного процесса на многообразные формы субъективно обоснованных вероятностных интерпретаций; неадекватное восприятие значимости определенных событий или роли деятельности исторических персонажей; подмена обосновывающих положений исторического объяснения, занимающих более высокое место в доказательной иерархии, на положения с меньшей доказательной силой; 3) предлагается классификация форм объяснения истории в зависимости от их доказательной силы в процедуре исторического объяснения (исторический закон, социологический закон, закон социально-исторической психологии, положения о конкретных условиях реализации этих законов).

В представленной статье предпринята попытка осмысления возможности и необходимости реализации принципа семантической рациональности в ходе проведения теологического исследования. Вначале поднимается проблема интерпретации религиозных терминов, формулируемых и трансформирующихся в процессе многовековых богословских изысканий, приобретающих порой противоположные (противоречивые) смыслы. Обращается внимание на специфику работы с терминами, носящими экзистенциальные смыслы, характеризующимися размытостью границ, разницей толкования не только в бытовом и религиозном значениях, но также в рамках одной религии, что вызывает значительные разногласия, ведущие к возникновению различных направлений и школ. В качестве одного из примеров неоднозначности интерпретации приводятся примеры терминологических противоречий в определениях понятий «душа» (нафс) и «дух» (рух) в исламской богословской традиции. В работе осуществлен краткий обзор трех групп энциклопедических и толковых словарей, рекомендованных в помощь теологу. К первой группе относятся издания, информацию, касающуюся других религий, к третьей – стимулирует к размышлению над их глубокими смыслами.

В статье предпринимается попытка найти основу для объединения большого количества существующих на данный момент концепций рефлексии в психологии. Сегодня имеется осознание важности рефлексии в познании нами окружающего мира, однако нет достаточно ясного определения, которое бы наиболее непротиворечиво выражало ее сущность и способствовало объединению всего многообразия существующих сейчас подходов к изучению рефлексии. В статье высказывается предположение, что такое положение вещей во многом обусловлено давней философской традицией противопос-тавлять внешнему миру субъективную реальность человека. Влияние данной философской традиции ощущается и при попытках научного описания рефлексии. Она традиционно понимается как способность мыслить о наших мыслях и противопоставляется ощущениям и чувственному восприятию человека. Предполагается, что такой подход можно и нужно подвергнуть сомнению, поскольку он способствует созданию большого количества разрозненных концепций. Можно заключить, что не существует отдельных, действующих независимо, процессов познания внешнего и внутреннего миров, но есть единый процесс конструирования нашего сознания, в котором всегда участвует рефлексия.

Цель статьи состоит в определении обстоятельств, определяющих развитие одного из наиболее популярных сюжетов в изложении феноменологии Гуссерля: критика психологизма в вопросе об основаниях научного знания, а также последовавшие обвинения самого Гуссерля в «психологизме». В статье показано, что в XIX в. философия проходит ряд внутренних трансформаций, вызванных критикой со стороны естествознания. Одним из результатов этой критики становится заимствование философией некоторых принципов построения научного знания. К их числу относится опора на «факты» и «опыт». В применении к анализу субъективности это приводит к анализу психической жизни как сферы непосредственной достоверности. Философия отказывается от «метафизического» понятия души в пользу ориентации на «психические феномены», «факты сознания». Вместе с тем психология выдвигается на роль основной модели анализа субъективности; ее метод и подход могут теперь считаться «эмпирическими», а не умозрительно-спекулятивными. Фактический процесс развития как психологии, так и философии приводит к тому, что психология начинает рассматриваться как главная модель доступа и к психической жизни в целом, и к сознанию как особой выделенной области. Никакая версия альтернативного основоположения знания не может обойти этого фундаментального обстоятельства, если только намеревается предложить свою теорию субъективности. Это обстоятельство было, на наш взгляд, значительно более серьезным «вызовом» для Гуссерля и его философии, нежели тенденция к занятию философских кафедр психологами.

В статье рассматриваются вопросы математического понимания как образовательной практики выявления алгоритмических смыслов математических (математизированных) учебных текстов. Герменевтическая установка на следование «путеводной нити языка» (Г.-Г. Гадамер), как показывается, не может быть сужена до отношения к естественным языкам, присущего гуманитарным образовательным практикам. Насыщены «путеводными», ценностными, или вольно-практическими смыслами языки сотворенные, в том числе языки научного общения, многообразие которых консолидируется вокруг установки на математический язык, не сводимый к его знаковой всеобщности или содержащимся в нем необходимым образовательным смыслам. Это «общее место» математического понимания в образовательных практиках часто оказывается вне поля зрения практикующих педагогов, в дидактически отвлеченной позиции. В статье обосновывается возможность реабилитации герменевтической установки в математическом образовании в связи с ее развитием и упрочением при осмыслении предпосылок алгоритмического решения математических задач – при выявлении их предельных, неформализованных условий (потребности в дополнительном информировании, нестандартных приемах решения, переносе образова-тельного целеполагания в область межпредметных отношений или жизненного опыта и т.д.). Автором показывается и комментируется действенность герменевтической установки в математическом образовании на примерах решения задач по алгебре, геометрии и при построении математических моделей различных физических процессов. Актуализируется необходимость диалогически ответственной идентификации современного практикующего педагога-математика.

В статье исследуются формы репрезентации идеи многообразия бытия, сложившиеся за пределами западноевропейской философии и науки. В работе представлен анализ предложенных Ф. Дескола, Э. Коном и Э.В. де Кастру реконструкций «индейских» онтологий, которые позиционируются как альтернативная западу «метафизика». Выстраиваемые в рамках антропологических реконструкций модели опираются на ряд онтологических допущений (мультинатурализм, переспективизм, мультимодальность), которые рассмотрены как формы репрезентации многообразия. Автором исследованы границы децентрированной онтологии многообразия, особенности взаимосвязи объективной и субъективной сложности в мифологии индейских коллективов. В контексте описанных теоретических моделей сложность рассмотрена как реляционная, трансверсальная категория, релевантная для описания процессуальности сущего, многообразия человеческого опыта, взаимосвязи человека, общества и культуры. В статье также представлен сравнительный анализ представлений о многообразии, сложившийся в «индейской» метафизике и в направлениях современной философии («новые онтологии») и науки (синергетика).

В статье анализируются взаимоотношения принципа инфинитизма, утверждающего многообразную бесконечность (неисчерпаемость) универсума, и принципа простоты, который провозглашает, что универсум в некотором смысле прост или, как минимум, поддается достаточно простому описанию и объяснению. В статье показано, что онтологическое истолкование принципа простоты, то есть предположение о том, что действительность (универсум) является в том или ином смысле простым, диаметрально противоположно принципу инфинитизма. Показано также, что гносеологическое истолкование принципа простоты состоит в предположении, в соответствии с которым научно (философски) познаваемый фрагмент универсума, несмотря на его бесконечную сложность, может быть более или менее адекватно описан и объяснен с помощью относительно простых теоретических моделей. Наконец, продемонстрировано, что принцип простоты в его гносеологическом истолковании повсеместно присутствует в специально-научном и в философском познании и является основой эффективной познавательной стратегии. Такая стратегия реализуется, прежде всего, с помощью процедур редукции и абстрагирования, суть которых состоит в преобразовании познаваемого, бесконечно сложного, фрагмента универсума в относительно простой предмет специально-научного или философского познания.